Северные амуры в Отечественной войне 1812 года - [15]
дителъству от сего суда рапортов.
№ 1802. Дворянский заседатель Карим…
августа 27 дня 1812 года
Секретарь Хачинский
Коллегской регистратор…
Эти два документа найдены в государственном архиве Калужской области в деле № 510 «Переписка с Мосальским земским судом, Боровским городничим по вопросу о предании суду французских мародеров, пойманных в д. Селище Мосальского уезда», начатом 29 августа 1812 года, оконченном 2 сентября 1812 года.
Юхновский уезд в те времена входил в Смоленскую губернию, но в связи с занятием большей части губернии французами, свободные от них приграничные уезды подчинили Калужскому губернатору.
В другом деле ГАКО «Переписка с уездными судами Калужской губернии по вопросу о задержании отдельными русскими воинскими частями мародеров французской армии», начатом 12 сентября 1812 года (входящ.) и оконченном 20 сентября 1812 года, найдены еще пять документов о сдаче Тимировым пленных: от 9 сентября – 87 пленных, от 13 сентября – 51 пленный, от 15‑го – 54 пленных, от 16‑го – 77 пленных и от 20 сентября – 49 пленных[81]. Лихо воевал земляк!
Первый из этих документов приводится ниже.
Вх. 12 сентября 1812 года
Его превосходительству Господину Тайному Советнику Калугскому Гражданскому Губернатору и кавалеру Павлу Никитичу Каверину От Юхновского городничего
От шефа 1‑го тептярского Казачьего полка господина майора Тимирова 1‑го при отношении доставлены ко мне из французских войск разных наций пленных забранных отряда его казаками восемьдесят семь человек для отправления в город Калугу – которые к вашему превосходительству при сем понадлежаще представляю.
Городничий Романов
№ 1065 сентября 9‑го дня
В той же папке есть документ от 8 сентября о сдаче Давыдовым пяти пленных и рапорты от других. Речь в этих сопроводительных документах идет только о пленных, а сколько же было убитых?!
Вторая любопытная историческая деталь: во всех этих документах он пишется «Тимиров 1-ый», в те времена такое приписывали, когда в армии служили командиры с одинаковыми фамилиями и званиями. Причем номера присваивали по мере получения этого звания офицерами-однофамильцами. Есть резон поискать в архивах и Тимирова 2‑го.
И третья интересная деталь: последние четыре документа из дела № 511 о сдаче Тимировым пленных относятся к периоду, когда он уже официально подчинялся Денису Давыдову, а тот обычно сам писал рапорты о сдаче пленных и бережно сохранял расписки о приеме от него пленных. Этот момент, по мнению автора, является лишним косвенным доказательством того, что в отряд Дениса Давыдова вошла все-таки только одна сотня 1‑го тептярского полка. Неужели из 500 рядовых тептяр и 30 командиров полка к 11 сентября 1812 года осталось в живых только 100 человек? Хочется все-таки думать, что у Давыдова была одна сотня вместе с командиром полка, а четыре сотни партизанили в других местах с Калужским ополчением под общим руководством генерал-лейтенанта Шепелева или отдельно. И за пленных именно этих четырех сотен отчитывался Тимиров.
Ну и четвертая деталь, – литературоведческая. Не жаловали наши предки запятых и точек. По запятым с ними, пожалуй, можно бы и согласиться, уж больно преувеличенное значение им сегодня придается, но вот в отношении точек – не стоит. Умно и вовремя поставленная точка очень много значит и в современной литературе, и в современном делопроизводстве. Причем, значение точек увеличивается и, кажется, будет увеличиваться и дальше.
Боевое содружество партизана Дениса Давыдова с башкирами показано Федором Глинкой в стихах «Партизан Давыдов»[82]:
И ему можно верить, ведь он был непосредственным очевидцем событий.
На дороге между Москвой и Калугой около Бекасово.
23 октября (н. ст.) 1812 г.
Литография Э. Эманте по оригиналу A.B. Фабера дю Фора.
1830–1840‑е гг.
Письменное свидетельство боевого содружества оставил и сам Денис Давыдов, воин и поэт, в своих «Военных записках»:
«Десятого (сентября), вечером, я получил от начальника калужского ополчения предписание принять в мою команду требуемые мною казачьи полки и приставшего к партии моей майора Храповицкого. Одиннадцатого мы отслужили молебен в присутствии гражданских чиновников и народа (в Юхнове) и выступили в поход с благословениями всех жителей. К вечеру мы прибыли в Знаменское и соединились с полками 1‑м Бугским и Тептярским. Первый состоял из шестидесяти человек, а второй из ста». (Возможно, Давыдов и не ошибался насчет численности полка. Вполне реален и такой трагичный результат – ведь полк отступал с боями одним из самых последних (вспомните Вильно) от самой западной границы).
«Четырнадцатого, к вечеру, начали подходить мародеры, а так как мы были скрыты и во всей осторожности, то брали их без малейшего с их стороны сопротивления и почти поодиночке. К десяти часам ночи число пленных дошло до семидесяти человек и двух офицеров; у одного из них все карманы набиты были грабленными перчатками, ножичками и прочим. Надобно, однако, сказать, что офицер сей был не француз, а вестфалец».
