Северное Сияние. Том 2 - [94]

– Вы уверены, что не ошиблись бортом? – поинтересовался я вместо приветствия.

После моего вопроса Дариус невольно глянул за мое плечо. Смысл его взгляда я понял почти сразу – секретарь выискивал там Эльвиру. Царевну Дариус явно опасался, приняв ее указания всерьез. Никого за моей спиной он не заметил, и от этого даже духом воспрял.

– Как… рейс два-три-три-два, фрахт Арктической гимназии, вылет в девятнадцать ноль-ноль, – бодро отрапортовал Дариус.

– Время? – только и спросил я с укоризной в голосе.

– Девятнадцать… – замялся Дариус.

– Девятнадцать?.. – вопросительно протянул я.

– …часов девять минут.

– Уже одиннадцать минут, господин Орбакас. Девятнадцать часов одиннадцать минут. Вы опять опоздали.

– У меня произошла чрезвычайная ситуация, домоправительница ушла, закрыв дверь и забрав ключи, а свои я не смог найти…

Дариус начал оправдываться довольно громко и рьяно, будучи абсолютно уверенным в своей невиновности и воле случая, но тон его быстро становился тише, паузы между словами длиннее, и в конце концов он замолчал. Потому, что сразу после его первого слова я развел руки в стороны и смотрел на него с выражением «Ну и зачем мне все это знать?»

– Глобус где? – покосился я на небольшой саквояж в руке коллежского секретаря.

– Какой глобус? – поймал разумом воздушную яму Дариус.

– Обычный. Глобус. У вас есть?

– Н-нет, – помотал головой коллежский секретарь.

– Как так нет? – совершенно серьезно поинтересовался я. – У каждого географа должен быть глобус.

– З-зачем?

– Чтобы пропить, – абсолютно серьезно произнес я.

– З-зачем пропить?.. А-а-а, да и я ведь не географ! – немного сломался Дариус после моих странных вопросов и суждений.

– Простите, – успокаивающе махнул я рукой. – Конечно же, это я немного перепутал.

– Что перепутали?

– Кто пьет чай с молоком, а кто запивает кофе водкой. Географов с геологами перепутал, только и всего, не обращайте внимания.

После этой моей фразы коллежский секретарь окончательно сломался.

Самолет между тем уже выкатился на рулежку, а стюардесса за спиной Дариуса сдержанной мимикой пыталась привлечь мое внимание. Когда получилось, она глазами и жестами показала, что неплохо бы нам занять свои места.

У меня было серьезное желание попросить остановить самолет, а Дариусу указать на дверь, вне зависимости от наличия или отсутствия там подкатного трапа. Но желание нереализуемое – явно ведь коллежский секретарь не просто так пришел, таких совпадений не бывает.

Не хотелось верить, что это наш будущий навигатор. Но смысл в его отправке от Географического общества к нам наверняка есть, так что вариант только один – ждать. Ждать, пока чужой замысел расчехлится.

Так что мой пренебрежительный тон, даже с особо не скрываемой саркастической насмешкой, был вызван желанием хоть немного потрепать незваному гостю нервы; потому что сомнений в том, что коллежский секретарь попьет нашей крови, у меня никаких не было. Простота, которая хуже воровства, она такая.

Именно поэтому на дверь я ему не показал, а к явному облегчению стюардессы занял одно из мест. Дариусу же показал на ряд сидений напротив, через проход.

– Предписание, – произнес я, едва коллежский секретарь присел.

– Что?

– Предписание.

– Какое предписание?

– Вам же кто-то сказал номер нашего рейса и дал задачу сюда прибыть ко времени. Кто, когда и при каких обстоятельствах это сделал?

– Ах, да! Направление! – наконец понял, о чем речь, Дариус.

– Какое направление? – не смог промолчать я.

– Как какое? – удивился секретарь.

Самолет между тем, выкатившийся на взлетную полосу и ненадолго остановившийся, дернулся и тронулся с места, набирая разбег. Дариус в это время, порывшись в саквояже, потянул из него плотный белый лист. Когда раздался резкий звук и бумага надорвалась, я даже не удивился.

Еще я не удивился, ну почти не удивился, даже тогда, когда, протягивая мне лист, Дариус отпустил его чуть раньше, чем я взял. Гербовая бумага, кривовато спланировав, полетела вперед по проходу, залетев под одно из сидений.

Заметив росчерк белого, на это обратила внимание стюардесса. Коротко глянув на нас, она отстегнула привязной ремень и полезла под сиденье. Дариус освободился от ремня мгновением позже и неуклюже выбрался в проход, направляясь за оброненной бумагой. Еще и наклонившись заранее, чтобы также залезть под сиденье – несмотря на то, что стюардесса была частично там и лист уже нащупала, забирая. Коллежский секретарь наверняка это видел и понимал, но его мозг просто не успел обработать входящую зрительную информацию. Так иногда бывает.

Мне оставалось только бессильно выдохнуть и закатить глаза – сделал я это ровно в тот момент, когда стюардесса, вылезая из-под кресла, с глухим стуком столкнулась с Дариусом лбами. Звучно так, смачно получилось – словно две сухие, до звона, деревяшки ударились.

Пронзительно ойкнув, держась за голову, девушка упала в кресло, сморщившись от боли, – Дариус воткнулся в нее качественно. Наверняка так, что у нее сейчас даже звездочки перед глазами летают.

Сам коллежский секретарь также был явно ошеломлен от удара, но вот позади него не было кресла, лишь проход. И как раз в этот момент пол под ногами изменил угол наклона – набирающий скорость самолет оторвался от земли. И из-за этого Дариус не смог удержать равновесие. Он попытался поймать руками спинку кресла, но рука схватила воздух – и, согнувшись вперед, он пробежался задом и назад. Мимо меня. Окончательно потеряв через пару шагов равновесие, коллежский секретарь споткнулся и упал назад. Громко ойкнув – прямо на копчик приземлился, а это больно.