Северное Сияние. Том 1 - [38]

– Татьяна Николаева, вы сейчас запускаете специальный протокол, и я вместе с группой сопровождающих захожу на Малую арену. О том, что нас – и нас, и вас, необходимо прикрыть, родственники Валеры и Эльвиры узнают ровно за три минуты до инициации протокола. Иначе эта информация – если попадет в чужие руки, может мне помешать и уронить все. Вообще все уронить, Татьяна Николаевна, – добавил я. – Поэтому у нас с вами столь малый временной зазор, несмотря на серьезные риски.

О том, что сэр Галлахер пообещал сообщить и высокопоставленным русским одержимым о необходимости прикрыть наши дела, напряженно кусающей губы заместителю директора я не говорил. Это для нее лишняя информация, знаний о влиятельных семьях Валеры и Эльвиры вполне достаточно.

– Сразу после инициации протокола вы останетесь в одиночестве перед проснувшимися контролирующими службами. Будьте уверены, помощь – опять же, и нам и вам, придет гарантированно. Но, возможно, несколько минут вам все же придется держать оборону. Вы не обделены ни талантом, ни природной харизмой, так что не то что железобетонно уверен, а просто знаю, что вы с этим справитесь.

Татьяна Николаевна негромко фыркнула, показывая свое отношение к моей столь грубой лести. В этот момент с визгом резины спорткар под красный повернул на широкий перекресток и через пару секунд вылетел на мост. Перескочив через него, мы оказались уже на территории, принадлежащей гимназии – закрытой от ока следящих спутников.

Камеры, которые здесь были, также принадлежали гимназии. И если дело выгорит – если должным образом себя поведут родственники Валеры и Эльвиры, записи никуда на сторону не уйдут и вообще будут уничтожены. Но даже на этих записях не будет видно ни гуркхов с английским профессором, ни меня – только смутные силуэты. Потому что на каждом члене штурмовой группы, и на мне тоже, сейчас специальный ранец с генератором полей из экипировки призраков. Пелена, размывающая силуэт, противодействует системам распознавания личности не только по лицу, но и антропометрии.

– И еще, самое главное, – продолжил я, заговорив быстрее. – Вы сейчас направитесь в кабинет директора, и у вас будет несколько минут наедине с собой. Если вы вдруг примете решение не выполнять наши договоренности и сообщить о чрезвычайной ситуации в имперские ведомства, будьте уверены – сразу после этого вы не погибнете. Вон там остановите, перед поворотом, – другим тоном добавил я и показал на две березы у высокого забора.

Татьяна Николаевна после моих слов едва заметно вздрогнула. Я и до этого чувствовал, что она максимально напряжена. И предполагал, что заместитель директора всерьез рассматривает вариант все же поднять тревогу.

Вполне нормальные мысли – я бы и сам в подобной ситуации такой вариант рассматривал. Хотя бы потому, что до этого момента наше общение просто не оставляло шансов на лавировку, сейчас же у нее появляется пространство для маневра. Глупо думать, что она не берет это в расчет. Тем более что, если она сейчас сообщит в надзорный комитет императорской канцелярии или в министерство образования, ей даже медаль будет положена за столь смелый поступок.

И мы вместе с ней это прекрасно понимали. Как понимали и то, что после подобного ей придется менять не только личность, внешность и место жительства, но и привычный образ жизни – что совсем не гарантировало то, что я или семьи Валеры с Эльвирой ее не найдут. Если мы все выживем, конечно. И этот момент, кстати, тоже с Татьяной Николаевной мы оба прекрасно понимали.

– Даже если вы прямо сейчас сообщите в охранку о моих действиях, фейерверк все равно состоится. И я все равно исчезну вместе с неустановленными диверсантами, – произнес я, когда машина, прочертив резиной, остановилась под сенью старых берез.

– Сразу я не погибну? – обернулась ко мне, уточняя смысл царапнувшей фразы, Татьяна Николаевна. И сразу отшатнулась, одновременно разворачиваясь спиной к двери. С размаху она глухо ударилась затылком о боковое стекло, но, даже не обратив на это внимания, начала бестолково шарить руками по рулю и сиденью. Точь-в-точь как перевернутый на спину жук – только обездвижена Татьяна Николаевна была, в отличие от жука, не падением, а накатившим паническим страхом.

Я бы сам испугался на ее месте до беспамятства. Потому что смотрел на нее сейчас полностью черными глазами. И чувствовал, как под кожей неприятно бугрятся паутинки Тьмы, змейками от уголков глаз расползаясь по скулам и лбу.

– Именно так, – произнес я голосом, который мне самому не понравился. – Быстрая смерть в этом случае будет привилегией, которую вы не получите.

Сейчас я не врал, обещая Татьяне Николаевне плохие последствия ее решения. Ведь если я ошибся в ее лояльности, это сразу – даже без учета дальнейших последствий, будет стоить жизни пятерым непальским горцам. Именно столько сейчас находилось на позициях с тяжелым оружием, предназначенным для того, чтобы вскрыть внешнюю защиту периметра. Дополнительная к основной группе пятерка бойцов на подстраховке, если Татьяна Николаевна не выполнит нашу с ней договоренность.

В первоначальном плане – с громким фейерверком – подразумевалось, что тяжелое оружие будет использовано для прохода щитов и уничтожено после проникновения на Малую арену. И его операторы должны были уйти в другой мир в составе штурмовой группы из двадцати человек.