Северное сияние - [49]
И начались жалобы. Сначала робкие, отрывистые, потом гневные, похожие на угрозу. И шершавые слова «муштра», «шеренга», «шпицрутен», «цыцгаус» повторялись множество раз с одинаковой злобой и ненавистью.
Слушая солдат, Сергей испытывал смутное чувство растерянности.
«Ведь вот он — горючий материал, коего пламя должно испепелить тиранию, — размышлял он, — но отчего же искры, бросаемые в него, вызывают лишь чад угрюмого брожения, лишь вспышки одиночных расправ, а не яркое зарево восстания? Отчего? Отчего?»
— А вы понимаете, что служит причиной вашего бедственного положения?
Его вопрос повис без ответа.
— От бога, что ли, так положено? — Сергей приподнялся с травы. — Как полагаешь ты, Панфилов?
Прежде чем ответить, Панфилов снова взглядом спросил товарищей. И те поддержали:
— Бог тут, ваше благородие, ни при чем вовсе. Начальство вредит.
Сергей встал, отряхнулся и, шагая по пыльной траве, стал говорить.
Все, что передумал, что перестрадал за них, все старался выразить в словах. И сидевшие на выгоревшей траве люди поняли его, потому что почувствовали любовь и муку в его задушевном голосе, в опечаленных глазах.
— Бог запрещал клясться, — бросал Муравьев короткие фразы, — а цари заставляют присягать им на верность. Бог создал человека свободным. Для чего же русское воинство и русский народ несчастны? Цари похитили их свободу, сделали рабами. Цари — нарушители воли бога, и да будут они прокляты, как притеснители народа. Так я говорю, друзья мои?
— Правильно! Верно!
— Цари окружают себя телохранителями, велят молиться за них по церквам, приказывают помещикам и всякого роданачальству народ держать в крепости и страхе… Тиранствовать над ним…
— Супостаты!
— Известное дело — изверги! — откликались солдаты.
— Что же делать вам — силе, на которой зловластие зиждется? — спросил Сергей.
— Известно чего, — густо краснея, проговорил Панфилов и с корнем выдернул несколько пучков травы. — Вот чего с ними делать, — отшвыривая пучки один за другим в сторону, сказал он.
— Правильно! Верно! До смерти, что ли, терпеть их? — раздались голоса.
— Пойдете за мной? — весь загораясь и чувствуя, что зажигает других, воскликнул Сергей.
— Куда угодно веди нас, ваше благородие
— Верите мне?
— Верим. Куда скажешь, пойдем, — отвечали солдаты.
— Ополчимся против тиранства, — опускаясь на колени, как для молитвы, продолжал Сергей, — отвратим раболепство, выберем новых апостолов из простого народа, а не из знатных господ. Подвигом этим очистимся. И горе тем, кто нам воспротивится! Как вялую траву, долой их, продавших души свои и торгующих душами ближнего своего. Страшное наказание постигнет их!
— Правильно рассудил, ваше благородие! — Крепко сжатые кулаки поднялись над головами. — Выдавай оружие! Веди, — наши черниговцы все за тобой пойдут!
— А за вашими и наши встанут! — твердо сказал Никита.
— Гуртом выходит, ребята! Важно! — счастливо улыбнулся Панфилов.
— Скорей бы только!
— Невмоготу стало!
— Давно пора! — раздавались гневные восклицания.
Сергей, радостно улыбаясь, вытирал платком разгоревшееся лицо.
— Теперь уж скоро, братцы! Ждите — скоро!
Расходились, когда вокруг все потемнело от приближающейся грозы.
Солнце, еще с утра тускло светившее сквозь разорванные облака, будто черным абажуром, прикрылось огромной тучей. Дождь зашептался с верхушками деревьев, зашуршал по сухой, выжженной траве. Крупные капли падали на дорожную пыль и расплывались большими, похожими на стертые пятаки, пятнами.
Держа фуражку в руках, Сергей неторопливо возвращался в Бакумовку. Ушедшие далеко вперед солдаты сняли рубахи, подставив под дождь голые спины и плечи.
18. Ссылочный невольник
В знойном от ослепительного солнца воздухе душно и сладко пахло отцветающей акацией. Ее бело-зеленые сережки устилали улицы Одессы.
По одной из них, ведущей к казенному зданию, в котором помещалась канцелярия новороссийского генерал-губернатора, энергично размахивая тростью с тяжелым набалдашником и переброшенным на руку плащом, шел Пушкин. Сдвинутая на затылок широкополая шляпа с высокой тульей кидала резкую тень на его лицо, концы белого фулярового шарфа и палевый жилет.
Прохожие — одни молча оборачивались на этого молодого человека необычайной наружности, другие приветствовали его почтительным поклоном, третьи открыто выражали ему свой восторг.
Но Пушкин шел, никого и ничего не замечая.
Взбежав по лестнице в канцелярию, он, запыхавшись, спросил попавшегося ему навстречу чиновника-инвалида.
— Александр Иваныч у себя?
Чиновник испуганно взглянул в разгоряченное лицо поэта и, посторонившись, сделал пригласительный жест в сторону кабинета правителя канцелярии.
Привстав из-за стола, Казначеев указал на кресло:
— Покорно прошу садиться, Александр Сергеевич.
Устало опустившись в кресло, Пушкин снял шляпу и обмахивался ею, как веером. Казначеев выжидательно глядел на него, теребя свои седеющие бачки.
Пушкин молчал, покусывая губы.
— Жара нынче невыносимая, — первым заговорил Казначеев, — не желаете ли кваску? Жена прислала, с ледком. Пожалуй, и не растаял еще…
— Премного благодарен, — неопределенно сказал Пушкин.
— Вот и отлично, — обрадовался правитель канцелярии и с готовностью повернулся к стоящему рядом в простенке шкафу. На нижней его полке, в зеленоватом от оконных штор сумраке, блеснула граненая пробка большого графина.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток. При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал. Адаптировано для AlReader.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.