Северная звезда - [98]

Он обнял её.

– Ну, раз женщина ревнует и устраивает сцены, значит, с ней все в порядке! Не будь такой суровой. Она ведь очень несчастна и ожесточена жизнью. Так что не суди её строго. Ей был нужен друг, вот и все. И пожалуйста, уйми свою ревность! – с усмешкой продолжил он. – Подумать только! Она меня ревнует! Приехала на Аляску, сменила здесь двух мужей…

Купеческая дочь, смутившись, опустила глаза.

– Это совсем другое дело.

– Другое! Это почему, интересно? По крайней мере, у меня хватило ума не жениться на Кейт. Вернее, у неё выйти за меня, она нашла парня вроде твоего Джозефа, да упокоится в мире. У того, правда, было не полмиллиона, а целый миллион. И тебе бы лучше не ревновать, Маша, а понять, что ты единственная женщина, которую я любил в своей жизни. Разве я тебе этого не говорил или ты забыла? Я люблю тебя.

Следующие часы они посвятили усердному празднованию взаимного признания в любви.

Мария проснулась среди ночи и уткнулась Николаю в плечо мокрой от слез щекой. Блондин мгновенно проснулся и сел на кровати, напряженно вглядываясь в темноту, как дикая кошка.

– Что случилось, Маша? Ты что-нибудь услышала?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Приснилось что-нибудь?

– Да… я не знаю. Я очень люблю тебя, Ник. Я боюсь… я слишком сильно люблю тебя.

Голубоглазый ласково погладил ее по голове.

– Никогда не говори, что любишь слишком сильно.

– Но это правда. И я чувствую, что случится что-то плохое.

– Не думай об этом, любимая. Спи спокойно. Я же сказал, что все будет в порядке, значит, так оно и будет.

Молодая женщина печально вздохнула:

– Коля…

– Молчи!

Николай прижался губами к ее губам нежно и успокаивающе.

– Молчи и ложись спать. Иди ко мне ближе, вот так. Теперь закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.

Она послушно свернулась калачиком, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Через несколько минут они мирно спали.

* * *

Мария проснулась от того, что кто-то снимал с нее одежду.

Испугавшись, она резко села, и память о вчерашних событиях обрушилась на нее.

Куртки на ней не было, а блузка была расстегнута и спущена с плеча, открывая грудь прохладному утреннему воздуху. В пробивавшемся через откинутый полог тусклом свете она увидела улыбавшегося Устюжанина. Он выглядел вполне довольным жизнью, глаза его радостно блестели.

Переведя дух, опустилась на одеяло, встряхивая головой.

– Ох, ну и напугал ты меня. Я и не вспомнила сразу, где нахожусь.

В ответ он улыбнулся и потянул блузку еще ниже, чтобы коснуться пальцами нежной кожи ее груди. Он ласково погладил её сосок, и по телу Марии пробежала знакомая сладостная дрожь.

– О, как ему хочется воспользоваться невинностью неопытной девы! – притворно нахмурившись, сказала она. – При свете дня, когда пора вставать.

– Это лучшее время, любимая, – прошептал он. – Разве ты этого не знаешь?

Склонился к ней, ища губами ее губы, и у нее перехватило дыхание. Она была не в силах противиться…

– Коля, Коленька! – шептала, касаясь губами его сильной шеи.

Ей хотелось сказать, как она скучала по нему, но она сдержалась. Это было бы проявлением слабости, а она не хотела выглядеть слабой.

– Милая, милая! Машенька! Боже, как мне тебя не хватало! Как я мечтал о тебе!

Его губы вновь прижались к ее губам, и между молодыми людьми как будто пробежал электрический ток. Она вновь почувствовала себя возрожденной к жизни. Его руки двинулись вниз. Пальцы скользнули по ее животу, и она, затаив дыхание, ждала продолжения. Но Николай остановился; издав нетерпеливый возглас, она помогла ему раздеть себя, а затем самому освободиться от одежды. Вскоре они лежали под одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Его теплые руки гладили спину и ягодицы Марии, а губы и язык ласкали сосок.

– Милая, как долго я ждал!

Она с готовностью раскрылась ему навстречу, жадно вбирая его в себя. Николай тихо застонал. Наслаждение, которое испытала Мария, выходило за все мыслимые грани. Как будто соединились не только их тела, но разум и души тоже слились воедино.

Что бы потом ни случилось, – подумала наполненная счастьем, – то, что она испытала сейчас, останется с ней навсегда, и она всегда будет помнить, что в ее жизни было настоящее счастье, которое стоит принесенных ради него жертв.

В медленно светлеющем сумраке, чувствуя нежные руки Маши, обвивавшие его шею, ее мягкие губы, Николай какое-то время не сознавал ничего, кроме огромной радости и счастья от того, что величайшая надежда его жизни сбылась. То, о чем он молился, больше не было молитвой, и то, о чем он мечтал, больше не было мечтой. И тем не менее все происходящее вокруг казалось ему нереальным. В его пылких объятиях вместе с охватившим его безумным восторгом была бесконечная нежность, которая заставляла Марию тихим и радостным шепотом произносить его имя. Девушка притянула его голову к себе и покрывала ее поцелуями; Николай стал подле нее на колени и спрятал лицо у нее на груди. Тем временем постукивание дождевых капель по крыше снаружи прекратилось, и туманная мгла сменилась сереньким рассветом.

Устюжанин поднялся, не одеваясь, вышел из каютки в этот рассвет нового дня и взглянул на окружавший его роскошный мир. Грудь его переполнялась радостью и торжеством человека, вновь родившегося на свет, и, как и он сам, весь мир претерпел изменения.