Северная война 1700-1721 - [4]

В общем большинство буржуазных историков считало, что война явилась движущей пружиной преобразовательской деятельности Петра; до Полтавы все петровские реформы направлялись на изыскание средств для ведения войны; после Полтавы реформаторская деятельность переносится в сферу гражданского управления. Несостоятельность этой точки зрения была вскрыта историком М. Богословским, который в своей работе «Областная реформа Петра Великого» справедливо указывал, что нельзя обусловливать петровские реформы только интересами войны. Он подчеркивал, что Петр ставил «задачи более широкие, чем простая организация сил и средств для борьбы со Швецией, что той целью, тем идеалом, к достижению которого он стремился, было регулярное государство, такое, каким его в то время знала западно-европейская политическая практика, и такое, о каком учила западно-европейская политическая теория»[12].

Богословский реформаторскую деятельность Петра называл просвещенным абсолютизмом. Он утверждал, что реформы Петра носят надклассовый характер. Их отправным началом является разум.

Вскрыть классовый характер реформ Петра Богословский не сумел, оставшись на позициях идеализма.

Советская историческая наука значительное время мало занималась изучением истории войн и военного искусства России. Этим отчасти объясняется то, что по истории Северной войны нет ни одной советской военно-исторической работы. Однако последнее обстоятельство определяется еще влиянием так называемой «исторической школы Покровского». Покровский не понял исторически прогрессивного значения реформаторской деятельности Петра I и его внешней политики, объясняя все петровские преобразования только влиянием торгового капитализма. Он дал ложную, антиисторическую оценку петровской эпохи, как эпохи временного завоевания феодальной России торговым капитализмом. По мнению Покровского, реформы Петра — реформы торгового капитализма. «Набег торгового капитализма на Россию обошелся ей очень дорого».

Покровский не заметил стремлений Петра вывести страну из рамок отсталости, стремлений, направленных к тому, чтобы укрепить обороноспособность страны.

Совершенно неверную оценку дает Покровский внешней политике Петра. Он искажает самую постановку «Балтийского вопроса», которую мы находим у Маркса и Энгельса.

Покровский писал: «торговый капитализм… заставил Петра биться двадцать лет за Балтийское море», а позже «гнал его на Каспийское»[13]. В оценке внешней политики Петра, его полководческой и преобразовательской деятельности Покровский находился в плену у Милюкова. Он утверждал: «Банкротство петровской системы заключалось не в том, что ценою разорения страны Россия была возведена в ранг европейской державы, а в том, что, несмотря на разорение страны, и эта цель не была достигнута»[14].

Покровский, как и Милюков, неправильно охарактеризовал русскую армию и флот: «Русские войска находятся в весьма плачевном состоянии: офицеры никуда не годятся, между солдатами много необученных рекрутов, кавалерийских лошадей вовсе нет — словом, появись вторично противник вроде Карла XII, он с 25 тысячами человек мог бы справиться со всей „московитской“ армией… Не лучше был и флот… личный состав флота не лучше его материальной части»[15]. Мы видим полное искажение исторической действительности. Несмотря на то, что правящий класс (крепостники-помещики) держал русского крестьянина в темноте и невежестве, однако ничто не могло убить в русском солдате вольнолюбивость, находчивость и храбрость. Великий русский поэт Пушкин, знаток русского народа крепостной эпохи, писал: «Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? О его смелости и смышленности и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны»[16]. Русский солдат искони веков отличался исключительной храбростью и героизмом, и не случайно Маркс и Энгельс неоднократно подчеркивали это: «русские солдаты являются одними из самых храбрых в Европе»[17].

Дав неправильную оценку петровской армии, Покровский вместе с тем подчеркнул, что эта армия исполняла лишь роль жандарма. А между тем, в действительности, русская армия, при поддержке русского, украинского и белорусского народов, в период Северной войны сыграла исторически прогрессивную роль: она выполнила свой воинский долг, отстояла от шведских захватчиков независимость русского государства. На громадную важность и значение «военной организации, как орудия, которым пользуются массы народа и классы народа для решения великих исторических столкновений»[18], — указывал и Ленин.

Этого не заметил Покровский. Не заметил он и исторически прогрессивной деятельности Петра. Насколько Покровский был далек от марксизма, показывает полное забвение им классовой борьбы: он прошел мимо народных восстаний, которыми так богато было время Петра. В общем, вся концепция Покровского находится в резком противоречии со взглядами классиков марксизма, которые называли Петра «действительно великим человеком» и с большим вниманием изучали его эпоху.

Советская историческая наука порвала с антимарксистской концепцией М. Покровского и тем самым расчистила путь для подлинно научного освещения истории народов СССР, а также и для разработки истории петровского периода. После исторических замечаний товарищей Сталина, Кирова и Жданова советские историки взялись за изучение этих вопросов. Как известно, разоблачению взглядов так называемой школы М. Покровского посвящен специальный сборник Академии Наук СССР. «Против антимарксистской концепции М. Покровского». В статьях покойного академика Е. Ярославского, чл. корр. Академии Наук СССР А. Панкратовой, М. Джервис и Б. Кафенгауза, помещенных в этом сборнике, были вскрыты ошибки Покровского в освещении петровской эпохи.