Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга - [16]

Вокруг Адмиралтейства, где поначалу работало немного народа, хотя и очень усердно, выросло новое поселение, которое получило название Немецкий пригород (многие из квалифицированных рабочих были немцами). В этом районе в 1706 году Джованни Мария Фонтана, итальянец, прибывший в Россию с Трезини в 1703 году в качестве главного строителя императорских дворцов и крепостей, разработал и построил дворец для всесильного князя Меншикова. Меншиков представлял собой довольно странную фигуру. Прежний конюх и продавец пирожков, он был спутником Петра в его путешествиях и теперь обладал самой большой властью после царя. По желанию Меншикова было создано несколько дворцов. В некотором смысле Меншиков был большим покровителем архитектуры, чем сам царь. Его вкусы — к счастью для художников и для будущей славы столицы — были не столь простыми, как у Петра.

За пределами Адмиралтейства протянулись поселки: Морской к западу от Мойки, Конюшенный около императорских конюшен восточнее того же канала и Литейный немного дальше на восток.

В 1710—1711 годах Трезини начал строить дом для самого Петра, в месте слияния Невы и Фонтанки — небольшого притока Невы с южной стороны, впадающего в реку напротив острова, на котором воздвигалась Петропавловская крепость. Это рационально спланированное массивное двухэтажное здание с большими окнами стало называться «Летним дворцом Петра Великого» в Летнем саду. Еще до его завершения, в 1713 году в Санкт-Петербург из Германии прибыла новая группа мастеров. Ее возглавляла весьма прославленная личность — архитектор и скульптор Андреас Шлютер, директор Берлинской академии художеств, создавший, помимо прочего, огромный, украшенный куполом королевский дворец на Шпре в Берлине, а также множество знаменитых статуй. Примерно за семь лет до этого Шлютер попал в немилость из-за того, что разрушилась построенная им башня монетного двора в Берлине. Хотя после этого Шлютер и продолжал работать в Германии, агент Петра, генерал Брюс, занимавшийся в Германии наймом строителей, плотников и рабочих по металлу, по-видимому, без особого труда склонил Шлютера к тому, чтобы человек со столь известным именем оставил цивилизованный великолепный Берлин и отправился в варварскую Россию к дельте Невы. Шлютер согласился отправиться в Петербург в качестве «обербаудиректора», руководящего всеми архитекторами. Немецкий архитектор становился, таким образом, выше Трезини, который теперь отодвигался на вторую роль. Именно Шлютеру предстояло стать архитектором, который должен был создать царю лучшую во всей Европе столицу. С ним вместе приехали четверо других немецких архитекторов — Готфрид Шедель из Гамбурга, пруссак Теодор Швертфегер, Георг Иоганн Маттарнови и Иоганн Христиан Фёрстер — а также, по всей видимости, ученик Шлютера И.-Ф. Браунштейн. Этим архитекторам доведется оставить более глубокий след в облике города, чем самому Шлютеру.

Хотя Шлютер был еще не стар — ему лишь недавно минуло пятьдесят, — он постоянно болел и был довольно слабым; кроме того, его мысли занимало создание вечного двигателя. В Санкт-Петербурге он оставил после себя не слишком большой след. Между двумя рядами окон Летнего дворца Трезини он сделал несколько барельефов на мифологические темы — в привлекательной и сдержанной манере «младенец с дельфином», которому несколько недостает мужественности. Возможно также, ему принадлежит фриз с изображением Флоры под карнизом дворца и резная лестница того же здания. Но даже эти творения можно отнести к его работам лишь предположительно, на основании того, что он был известен как хороший скульптор, а в то время ни одного скульптора в Санкт-Петербурге не было. Он также мог разработать дизайн богато украшенных гротов и павильонов в саду дворца, которые были выполнены Маттарнови и Михаилом Григорьевичем Земцовым, его тридцатипятилетним учеником и помощником Трезини. Шлютеру осталось совсем мало времени сожалеть о несчастье с монетным двором и думать над вечным движением — весной 1714 года, всего через год после прибытия в Россию, он скончался.

Через десять лет после основания, имея около пятисот зданий, город выглядел немецким, поскольку Трезини и его ученики, итальянцы и русские, работали в немецко-датском стиле балтийского барокко, а прибывшие со Шлютером Маттарнови (которому достались в наследство планы и модели Шлютера), Шедель, Швертфегер, Фёрстер и Браунштейн работали в принятой в Северной Германии манере, испытывавшей сильное влияние голландской архитектуры.

В городе строили все новые и новые здания, дворцы и мастерские. На южном берегу реки выросла огромная почтовая станция с конюшней для множества лошадей. Напротив располагалось учреждение, названное «Зверской гостиницей». В качестве подарка от персидского шаха в Санкт-Петербург прибыл слон с персидским обслуживающим персоналом. Для слона было выстроено специальное здание. Хотя его заботливо обогревали зимой, местный климат оказался для этого животного слишком холодным, и спустя два года оно издохло. После кончины слона в том же помещении расположился «огромный глобус из Готторпа».