Северин Краевский: "Я не легенда..." - [7]

Шрифт
Интервал


Немецкий диск "Червоных гитар"

Точности ради нужно сказать, что ещё один сборник "Червоных гитар" был издан в ГДР (хотя и записан в Польше на польском языке). Он так и назывался: "Czerwone gitary" (Amiga, 1970).

6

В 1974 году выходит великолепный альбом "Ритм земли" ("У меня хороший день", "Одно только слово: ты", "Всё время идет дождь", "День, самое большее два", "Ты была поэзией моей памяти", "Флорентина", "Это была глупая любовь" — одни только шлягеры!). При записи альбома "Червоным гитарам" помогал вокальный ансамбль "Алибабки", который потом принял участие в создании нескольких последующих пластинок ансамбля.


Ритм земли

Через два года "ЧГ" выпускают удивительно красивый диск, который называется "Единственный день в году". Тема альбома — Рождество. Это уже, пожалуй, и не рок-музыка вовсе. Композиторский талант Краевского (автора всех песен альбома) достигает новых высот. Мелодии и стихи точно попадают в рождественское настроение. Торжественные гимны доброму зимнему празднику ("Над миром тихая ночь", "Сочельник на целом свете") сменяются озорными колядками ("Звезда на шесте"), гонкой по заснеженному полю ("Всё дальше и дальше бегут сани"), полной грусти и пронзительного мелодизма песней — одной из лучших в творчестве Краевского — "Проходит год". Какое сердце не дрогнет при звуках всех этих мелодий, перекликающихся с таинственным звоном ёлочных игрушек? Ощущение праздника, мороза, неотразимой красоты рождественской ночи — полное! А после праздника — известно, приходит утомление, рождаются мысли о неотвратимом беге времени, а в душе, в сердце — покой, умиротворение, и это настроение как нельзя лучше иллюстрирует песня "Две совы". Есть в альбоме и колыбельные, исполненные Северином под аккомпанемент одной только акустической гитары — "Игрушки уже спят" и "Колыбельная для Крошки". Тиха рождественская ночь, заперты магазины и кинотеатры, пусто на улицах, малыши уснули и видят волшебные сны ("О мой король, ты спи, ты спи, а я не буду сегодня спать…"). А утром откроются одни только костёлы, и туда придут люди, и священники будут петь спокойно и негромко — так, как пели они и сто лет назад, и двести, — славить Господа и Деву Марию, и всё вокруг будет укрыто чистым и ослепительно белым снегом, какой может выпасть только в рождественскую ночь.

Зима, зима — снег, снег, снег
С неба, с неба сыплется.
Куда ни глянешь — белым-бело,
И всё прояснилось.
Зима, зима — снег, снег, снег…
Давно уснул тихий лес,
Радость и покой в каждом из нас.
Горят разноцветные свечи,
Искрятся зимние огоньки,
Пришло время сочельника и Рождества.
Деревья в белых одеждах,
Из каждого дома доносится пение.
Но вот уже свечи погасли,
И в сердцах наших стало светло,
Закончилась рождественская ночь…

Это уже даже не гимн, а молитва ("Зима, зима — снег") — в могучем хоре объединены люди и с надеждой смотрят в будущее… Когда я слушаю эту потрясающую песню Краевского, обязательно вспоминаю рождественское утро в Варшаве, тихие заснеженные улицы, просветленные лица поляков, уютное, какое-то домашнее пение ксёндза в костёле Святой Анны на окраине города в Вилянуве…


Порт пиратов


Единственный день в году

Почти сразу же после этого был записан диск "Порт пиратов". Достаточно предсказуемая музыка — легко запоминающаяся, яркая, прекрасно исполненная (кажется, "Червоны гитары" по-другому уже не умели), но, кажется, не ставшая откровением для меломанов: "Старомодные автомобили", "Её улыбка", "Попробуй сам пройти через трудные годы", "Порт пиратов"… Яркие аранжировки, энергичный ритм, задорные "Алибабки" на подпевках… но вряд ли этот альбом стал для кого-то самым любимым в творчестве группы (впрочем, откуда же знать?). Но и в сборнике "Порт пиратов" были песни, безусловно, выдающиеся: "Третья любовь — паруса", "На крышу мира", "Небо в моих краях". И, несомненно, одна из поэтических и музыкальных вершин в творчестве Краевского: "Хорошая погода на счастье". Всё чаще и чаще композитор обращается к стихам Агнешки Осецкой — талантливейшей польской поэтессы, творчество которой у нас в России, по вполне объяснимым причинам ("языковый барьер"), мало знают.

Из-за семи морей и семи зорь
Приплыл однажды капитан,
Поздоровался с луной,
Погрузился в сон, и приснилось ему,
Что словно вода, утекает молодость,
И всё чаще хмурится лоб,
Но тут вдруг погода —
Такая хорошая погода на счастье.
Никто не ободрит, всё гуще тени,
А тут вдруг погода, хорошая погода,
Подходящая погода — на счастье.
Всё труднее на ступеньках,
И пусто в буфете,
Но тут вдруг погода —
Хорошая погода на счастье.

И абсолютно "по-ленноновски" — эпатажно и многозначительно — звучит абсурд второго куплета:

Из тысяч серых контор
Вышел измученный хор,
Отставил в угол счёты,
Искупался в повидле,
Погрузился в сон, и приснилось ему…

И снова — о том, как с годами всё труднее подниматься по ступенькам и пусто в буфете, лишь погода вдруг нет-нет да и порадует, "подходящая погода — на счастье"…



Кто-то, возможно, упрекнет меня в излишнем цитировании стихов. Но мне кажется, что очень важно понимать, о чем поёт популярный музыкант. Северин Краевский уделяет огромное внимание текстам своих песен (да нет, "тексты", видимо, его не устраивают — ему нужны стихи), а о дружбе музыканта с поэтессой, прозаиком, драматургом, журналисткой и кинорежиссером А. Осецкой (скончавшейся от рака 1997 году) знали все — по крайней мере, в Польше.


Еще от автора Алексей Станиславович Петров
Адюльтер доктора Градова

Внимательный читатель при некоторой работе ума будет сторицей вознагражден интереснейшими наблюдениями автора о правде жизни, о правде любви, о зове природы и о неоднозначности человеческой натуры. А еще о том, о чем не говорят в приличном обществе, но о том, что это всё-таки есть… Есть сплошь и рядом. А вот опускаемся ли мы при этом до свинства или остаемся все же людьми — каждый решает сам. И не все — только черное и белое. И больше вопросов, чем ответов. И нешуточные страсти, и боль разлуки и страдания от безвыходности и … резать по живому… Это написано не по учебникам и наивным детским книжкам о любви.


Облако

На даче вдруг упал и умер пожилой человек. Только что спорил с соседом о том, надо ли было вводить войска в Чечню и в Афганистан или не надо. Доказывал, что надо. Мужик он деревенский, честный, переживал, что разваливается страна и армия.Почему облако?История и политика — это облако, которое сегодня есть, завтра его уже не видно, растаяло, и что было на самом деле, никтоне знает. Второй раз упоминается облако, когда главный герой говорит, что надо навести порядок в стране, и жизнь будет "как это облако над головой".Кто виноват в том, что он умер? Покойный словно наказан за свои ошибки, за излишнюю "кровожадность" и разговорчивость.Собеседники в начале рассказа говорят: война уже давно идёт и касается каждого из нас, только не каждый это понимает…


Остаться у бедуинов навсегда!

О сафари в Сахаре, верблюдах, бедуинах и звёздном небе.


Роман с Польшей

Те, кому посчастливилось прочитать книгу этого автора, изданную небольшим тиражом, узнают из эссе только новые детали, штрихи о других поездках и встречах Алексея с Польшей и поляками. Те, кто книгу его не читал, таким образом могут в краткой сжатой форме понять суть его исследований. Кроме того, эссе еще и проиллюстрировано фотографиями изысканной польской архитектуры. Удовольствие от прочтения (язык очень легкий, живой и образный, как обычно) и просмотра гарантировано.


Кража на улице Окской

Проза Алексея Петрова всегда отличалась реалистичностью. Если хотите, это его «фирменный» знак. Доскональное знание предмета, взвешенная обрисовка характеров, отсутствие ненужной мишуры, выверенные и обоснованные сюжетные ходы. Никогда Петров не был замечен в надуманном использовании сравнений или цветистых фраз ни к месту, ради красного словца. Если слово — то весомое, если поступок — то жизненный, вскрывающий и тайные мотивы и характер литературного героя.Впрочем… Какого там «литературного»? Его люди — из Жизни.


Тост

В рассказе нет ни одной логической нестыковки, стилистической ошибки, тривиальности темы, схематичности персонажей или примитивности сюжетных ходов. Не обнаружено ни скомканного финала, ни отсутствия морали, ни оторванности от реальной жизни. Зато есть искренность автора, тонкий юмор и жизненный сюжет.


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.