Севастополь в огне. Корабль и крест - [46]

– Ты что, сдаваться решил?! – с изумлением спросил Кравченко.

Но Биля уже поднял белый платок над камнем, а затем и сам встал во весь рост.

Кухаренко бежал по траншее вместе с Петром и Никифором. Этого жителя Севастополя он только сегодня взял себе в денщики. День стоял очень жаркий и солнечный, но чистого неба над их головами не было. В рыжем мареве текли, смешивая свои страшные воды, свинцовые и чугунные реки, состоящие из пуль, ядер, бомб, гранат и осколков. Артиллерия союзников без устали молотила по брустверу, наваленному из камней.

Кухаренко перепрыгнул через солдата, который полз по траншее, оставляя за собой жирный кровавый след. Из оборванных пыльных штанин торчали обломки костей, ног ниже колена не было. Петр и Никифор перескочили через него вслед за полковником.

– Добейте меня, помогите, православные, – простонал солдат и попытался схватить Петра за ноги, но тот уже скрылся за углом траншеи.

Впереди на бруствере стояли две солдатские фуражки, набитые камнями. Штуцерные пули ударили в них, разорвали красную ткань околышей.

Никифор пригнул голову.

– Не кланяйся! Свою пулю ты все равно не услышишь, – крикнул ему на бегу Кухаренко.

За спиной Петра ядро смело часть бруствера и как мячик поскакало по камням вниз по склону.

У мортиры стояли Ньюкомб, командир батареи и боцман.

Биля с поднятой головой молча, как изваяние, застыл у камней, за которыми укрывались пластуны. Он встретился взглядом с Ньюкомбом, затем перевел его куда-то выше.

– Мы слушаем вас! – крикнул Ньюкомб, внимательно наблюдая за есаулом.

Тот вдруг развернулся и так же молча исчез за камнями.

Ньюкомб, боцман и командир батареи тут же отпрыгнули под защиту лафета мортиры.

– Зачем он тут стоял, как индеец? Что вы думаете, сэр? – спросил боцман, спрятавшись за огромное колесо орудия.

Ньюкомб оперся на лафет локтем, напряженно думал какое-то время. Потом его рука потянулась к свистку.

– Братцы, глядите три пальца левее первой мортиры, саженей на двадцать повыше, – сказал Биля, срывая платок со штуцера.

Пластуны подняли головы. Там, куда указывал есаул, поднимался уступами небольшой склон. Он заканчивался обрывистой, довольно обширной площадкой, над которой нависала совершенно ровная скала.

– Там вроде складки есть, – проговорил Вернигора.

– Слушай меня! Гранаты к бою! Идем на прорыв между двух мортир, забираемся под бруствер и лезем туда! – скомандовал Биля, примыкая штык к стволу штуцера.

– Да, может, там стена? – с сомнением проговорил Чиж.

– Нет, не видать. Вроде тропка-то просечена, – сказал Вернигора.

Биля закрыл глаза. Это означало, что разговор окончен.

Кравченко почесал в затылке, достал из мешка гранату и ударил кресалом по кремню.

Ньюкомб уже подносил свисток к губам, когда под ноги ему прилетела граната, рассыпая искры из трубки. Он хладнокровно отбросил ее носком сапога далеко в сторону и отошел дальше за лафет. Разрыв гранаты заглушил сигнал к атаке, поданный им.

Но из-за камней уже выбегали пластуны. Они приостановились, дали залп из штуцеров, смели револьверным огнем и холодным оружием англичан, оказавшихся у них на пути, и почти сразу проскочили между двумя мортирами к тому месту, на которое указывал Биля. Шашка Али по дороге развалила еще двух моряков, которые неосмотрительно выбежали ему наперерез.

Вернигора первым пробежал по склону вверх и на полдороге упал за камень. Он перезарядил штуцер, перевернулся на живот и стал искать взглядом Ньюкомба. Пластун заметил его длинную фигуру, мгновенно приложился и выстрелил.

Невезучий английский пехотинец пересек линию прицела в тот самый момент, когда курок уже был спущен. Пуля Вернигоры попала ему в голову и пробила ее. Кровь и мозги забрызгали лицо Ньюкомба. Тот сразу же упал на землю и перекатился обратно, под прикрытие огромного ствола мортиры.

Он перескочил на другую его сторону и увидел, как пластуны один за другим скрылись за выступом скалы выше батареи. При этом они успешно уклонялись от пуль, которые то и дело вышибали каменную крошку рядом с ними. Англичан, попытавшихся было подняться тем же путем, снесли вниз тяжелые камни, сброшенные могучими руками Били и Али.

К Ньюкомбу подскочил боцман.

– Похоже, эти крысы в ловушке! – радостно прокричал он.

Острый глаз и чутье не обманули есаула. По уступу шла узкая тропинка. На площадке она уходила под старинную каменную кладку, заросшую зеленью и деревьями. Али и Биля, замыкавшие отход, сбили штыками вниз еще двоих англичан. На противоположный склон уже поднимались вражеские стрелки. Вернигора снял одного из них пулей, но другие все равно упорно карабкались вверх.

– Али, бей кладку! Вот здесь, под корнем! – выкрикнул Биля, перезаряжая оружие.

Али поднял с земли огромный камень и как молотом начал колотить им по самому низу кладки. Склон внизу и напротив заполняли английские пехотинцы. Над головой пластунов слева и справа карабкались матросы с «Таифа». Удары Али гулко раздавались в воздухе, свободном на несколько минут от звуков выстрелов.

– Вы слышите? – спросил боцман Ньюкомба, который из-за своего укрытия старался рассмотреть, что происходит там, вверху, на скале.