Севастополь - [155]
Артиллерийская канонада.
Ночь, ветер. Вражеские проволочные заграждения. Советский солдат набрасывает шинель на проволоку, пытается пройти, но падает замертво, сраженный очередью автомата.
Бойцы режут проволоку ножницами, ползком пробираются под проволокой. По ним стреляют, их забрасывают гранатами.
На командном пункте.
Толбухин (Чмыге). Вы же сами, товарищ Чмыга, рассказывали об этой высоте, так что вам и книги в руки.
Чмыга. Есть, провести батальон в тыл к высоте тридцать три!
Толбухин (пожимает руку Чмыге), Спасибо, товарищ, старшина. Эта высота — замок Крыма на пути к Севастополю.
Чмыга. Понятно. Разрешите выполнять приказание?
Толбухин. Выполняйте.
Чмыга. Есть.
Чмыга уходит в глубь траншеи, еще раз оглянулся. В небе прожекторы.
Черная поверхность озера. По ней тоже шарят прожекторы.
Бойцы, взвод за взводом, входят в воду, высоко держа автоматы.
Генералы Толбухин и Крейзер наблюдают через амбразуру. На их лицах отблески прожекторов.
Толбухин. Начинайте демонстрацию атаки высоты в лоб.
Крейзер. Слушаю.
В ночи мигают прожекторы противника.
Гвардейские минометы открывают шквальный огонь.
Летят молнии реактивных снарядов.
По грудь в воде идут бойцы. Скользнул луч прожектора. Густо ложатся снаряды, поднимая столбы воды.
По горизонту, вдоль озера, растянулась цепочка немецких прожекторов.
Поверхность озера обстреливается. Снаряды поднимают столбы воды.
Чмыга переглянулся с идущим рядом Степанюком. Бойцы нырнули под воду, держа над поверхностью воды автоматы.
В амбразуре Толбухин и Крейзер.
Толбухин (раздраженно). Погасить прожекторы.
Крейзер. Есть.
Гвардейские минометы посылают молнии реактивных снарядов.
Вспыхивают и гаснут немецкие прожекторы.
По горизонту, там, где стояли прожекторы противника, поднялись к небу черные столбы дыма. Все погасло.
Пробираются в воде, держа автоматы наизготове, Чмыга и Файзиев. Файзиев выжидательно смотрит на старшину.
Берег, занятый противником в тылу высоты 33. Из воды выходят солдаты "озерного десанта".
Поднялась голова Чмыги. Он сжал гранату.
Генералы Толбухин и Крейзер.
Толбухин. Сигнал к атаке.
Крейзер. Есть.
Взвилась и упала в воду ракета над озером.
Берег ожил. Пехота "озерного десанта" с криками «ура» бросилась в атаку.
Сталин говорит по телефону.
Сталин. Войска вышли на оперативный простор? Желаю удачи. До свидания.
Кладет трубку телефона. Устало проводит рукой по лбу. Нагнулся над папиросной коробкой, взял несколько папирос, разломил их, чтобы набить табаком трубку.
Звучит песня бойцов:
Крым. Широкая дорога между двумя рядами цветущих деревьев. Все залито южным солнцем. Мчатся советские танки, на них бойцы. Песня:
Под цветущими ветвями проносятся советские танки. Василевский садится в машину.
Василевский (шоферу). Джанкой!
Машины с советской пехотой мчатся по дороге.
Надпись: «Симферополь».
У штаба 17-й немецкой армии стоит автомобиль, нагруженный чемоданами. К автомобилю, тяжело ступая, подходит Енекке, садится. Адъютант и шофер вопрошающе смотрят на него в ожидании указания маршрута следования.
Енекке. Сталинград.
Шофер и адъютант (в ужасе). Куда? Куда?
Енекке (встряхнувшись). Севастополь… Севастополь…
Машина трогается. У здания штаба, на костре, сжигают документы.
Цветут крымские сады. Солдаты весело, с песней переходят ручей вброд.
Через кадр появляется надпись: «Евпатория».
Песня бойцов:
Мимо кипарисов проносятся машины с пехотой, замаскированные зелеными ветвями.
Надпись: «Феодосия». Цветущими садами идут колонны бойцов. Надпись: «Ялта».
Тянутся бесконечные колонны пленных. Им навстречу идут наши танки.
Надпись: «Симферополь». Песня:
Звуковой наплыв на оркестр.
Крымскими дорогами мчатся машины с советской пехотой.
Из цветущей долины поднимается на гору колонна бойцов.
Толпы жителей приветствуют победителей. Гремит духовой оркестр.
Шагает молодой лейтенант. Мальчуганы пытаются попасть с ним в ногу, с восхищением смотрят на него.
Лейтенант. Песню!
Шагают войска. В первом ряду гвардейцы. Среди них — Чмыга, Файзиев. Пилотки солдат украшены цветами, сверкают ордена и медали. Солдаты запевают песню. На руках у Чмыги ребенок.
Песня бойцов:
Шагает в рядах гордый, сияющий Степанюк.
У столба со стрелой "Севастополь — 81 километр" стоит девушка-регулировщица. Улыбаясь, машет флажком.
Надпись: «Сапун-гора».
В утренней дымке высокие хребты Сапун-горы.
Смотрят на гору Аржанов и Степанюк.
Аржанов. Оно, конечно, нет таких крепостей, но высоко, круто… В общем горка…
Степанюк. И головне, друже, им звидтыля бить нас пидходяще.
Аржанов. Ну ты это брось свое «пидходяще». Давай лучше закурим… «пидходяще». (Берет у Степанюка табак). Да-а… Так сказать — высота…
Степанюк (примирительно). Ну, да… горбок.
В основе сатирических новелл виртуозных мастеров слова Ильи Ильфа и Евгения Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада» лежат подлинные события 1920-х годов, ужасающие абсурдом общественных отношений, засильем бюрократии, неустроенностью быта.В эту книгу вошли также остроумные и блистательные повести «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», водевили, сценарии, титры к фильму «Праздник Святого Йоргена». Особенный интерес представляют публикуемые в книге «Записные книжки» И.Ильфа и воспоминания о нем Е.Петрова.
Бешеный успех, который обрушился на Ильфа и Петрова после выхода «Двенадцати стульев», побудил соавторов «воскресить» своего героя, сына турецко-подданного Остапа Бендера.Блистательная дилогия, если верить самим авторам, — «не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее». Это энциклопедия советского нэпа, энциклопедия быта первого поколения «шариковых».
Осенью 1935-го Ильф и Петров были командированы в Соединенные Штаты как корреспонденты газеты «Правда». Трудно сказать, чем именно руководствовалось высшее начальство, посылая сатириков в самую гущу капитализма. Скорее всего, от них ждали злобной, уничтожающей сатиры на «страну кока-колы», но получилась умная, справедливая, доброжелательная книга…
Роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» был напечатан впервые в 1927 году и с тех пор стал одной из самых популярных и читаемых книг на советском и постсоветском пространстве. Растасканный на пословицы и поговорки, многократно экранизированный, он остается остроактуальным и, может быть, даже еще более злободневным в наше время, хотя следует признать, что Великий Комбинатор, сын турецко-подданного, выглядит сущим ребенком рядом с современными малосимпатичными своими последователями.
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся события «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», края, где «Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям», а «некультурный человек» видит во сне «бактерию в виде большой собаки», края, из которого так и не вырвутся ни «великий комбинатор», ни его создатели.
Вы читали романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»? Любой человек скажет: «Конечно, читал!» Мы скажем: «Конечно, не читали!» Потому что в изданиях советских времен романы представлены в том виде, в каком их «разрешили» редакторы и советская цензура. В новом коллекционном издании бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о «великом комбинаторе» Остапе Бендере воспроизведены в авторской редакции, восстановленной Александрой Ильиничной Ильф. В тексты романов возвращены фрагменты, опубликованные в их первых изданиях, а также включен ряд материалов из рукописного и машинописного вариантов произведений. Благодаря великолепным фотоработам Ильи Ильфа и других уникальных фотохудожников книга перенесет вас в атмосферу старой России и старой Москвы, в те времена, когда разворачиваются события романов, в 20—30-е годы прошлого столетия.
Талантливый драматург, романист, эссеист и поэт Оскар Уайльд был блестящим собеседником, о чем свидетельствовали многие его современники, и обладал неподражаемым чувством юмора, которое не изменило ему даже в самый тяжелый период жизни, когда он оказался в тюрьме. Мерлин Холланд, внук и биограф Уайльда, воссоздает стиль общения своего гениального деда так убедительно, как если бы побеседовал с ним на самом деле. С предисловием актера, режиссера и писателя Саймона Кэллоу, командора ордена Британской империи.* * * «Жизнь Оскара Уайльда имеет все признаки фейерверка: сначала возбужденное ожидание, затем эффектное шоу, потом оглушительный взрыв, падение — и тишина.
На основе подлинного материала – воспоминаний бывшего узника нацистских концлагерей, а впоследствии крупного американского бизнесмена, нефтяного магната, филантропа и борца с антисемитизмом, хранителя памяти о Холокосте Зигберта Вильцига, диалогов с его родственниками, друзьями, коллегами и конкурентами, отрывков из его выступлений, а также документов из фондов Музея истории Холокоста писатель Джошуа Грин создал портрет сложного человека, для которого ценность жизни была в том, чтобы осуществлять неосуществимые мечты и побеждать непобедимых врагов.
Вячеслав Манучаров – заслуженный артист Российской Федерации, актер театра и кино, педагог, а также неизменный ведущий YouTube-шоу «Эмпатия Манучи». Книга Вячеслава – это его личная и откровенная история о себе, о программе «Эмпатия Манучи» и, конечно же, о ее героях – звездах отечественного кинотеатра и шоу-бизнеса. Книга, где каждый гость снимает маску публичности, открывая подробности своей истории человека, фигура которого стоит за успехом и признанием. В книге также вы найдете историю создания программы, секреты съемок и материалы, не вошедшие в эфир. На страницах вас ждет магия. Магия эмпатии Манучи. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Книга Г. Л. Кирдецова «У ворот Петрограда» освещает события 1919–1920 годов, развернувшиеся на берегах Финского залива в связи с походом генерала Н. Н. Юденича на Петроград, непосредственным участником и наблюдателем которых был ее автор. Основной задачей, которую Кирдецов ставил перед собой, – показать, почему «данная страница из истории Гражданской войны кончилась для противобольшевистского дела столь же печально, как и все то, что было совершено за это время на Юге, в Сибири и на Крайнем Севере».
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Большинство книг, статей и документальных фильмов, посвященных панку, рассказывают о его расцвете в 70-х годах – и мало кто рассказывает о его возрождении в 90-х. Иэн Уинвуд впервые подробно описывает изменения в музыкальной культуре того времени, отошедшей от гранжа к тому, что панки первого поколения называют пост-панком, нью-вейвом – вообще чем угодно, только не настоящей панк-музыкой. Под обложкой этой книги собраны свидетельства ключевых участников этого движения 90-х: Green Day, The Offspring, NOF X, Rancid, Bad Religion, Social Distortion и других групп.