Севастополь - [138]
Спустя несколько минут лимузин был на корме «Паравана». Он лежал, накренившись на свой левый борт, маленький, израненный дощатый рейдовый катерок, который шесть суток пробыл броненосцем и перестал им быть, лишь только его покинула команда. Казалось, что и он прикорнул отдохнуть, и капельки воды стекали с его днища, как капли трудного соленого матросского пота.
Аклеев, проверив, хорошо ли закрепили лимузин, поплелся, с трудом передвигая ноги, в кормовой кубрик, где его уже давно ожидала свежепостеленная койка.
Он уснул, лишь только улегся. В кубрике было жарко — Аклеев спал, ничем не накрывшись. Его пожелтевшая исхудалая рука свисла с койки. Она висела, как плеть, и вдруг ее кисть, обросшая нежным рыжеватым пушком, сжалась в кулак. Это Аклееву снилось, что он снова воюет под Севастополем, в том же самом районе тридцать пятой батареи. Только сейчас уже не наши, а гитлеровцы прижаты к обрыву Черного моря. И он, краснофлотец Никифор Аклеев с «Быстрого», прикладом своей винтовки сталкивает с обрыва в море последнего фашистского солдата.
Алексей Толстой
Флаг Севастополя (выдержки из статьи)
Со второго на третье июля Севастополь приспустил флаг. В последние дни обороны Севастополя — города русской славы — его гарнизон со всей злобой и небрежением к смерти дрался в городских предместьях и на улицах, имея задачу выгадать часы для эвакуации войск и населения и еще и еще дороже отдать любимый город за немецкую кровь.
Черноморцы и красноармейцы героического гарнизона сделали все возможное и дважды сверх возможного, чтобы победу немцев превратить в их поражение, чтобы не немецкая, но русская слава загремела по миру. Храбр не тот, кто, очертя голову, кидается на смерть, а тот, кто терпелив к смерти, кто ей говорит спокойно: "А ну, безносая, посторонись, мне еще некогда…" Таков русский солдат: он знает свой долг, а об остальном, важном и неважном, подумает на досуге, а привяжется тоска — пошутит и, идя на смерть, наденет чистую рубашку.
Одиннадцатая немецкая армия в составе трехсот тысяч штыков, почти тысячи самолетов, танкового корпуса и мощной артиллерии, в которой были орудия большего калибра, чем знаменитая «Берта», семь месяцев и еще двадцать пять дней грызла и ломала зубы о севастопольский орешек.
Все преимущества были на стороне немцев; они владели плацдармом Крыма, всеми аэродромами, железными дорогами для подвоза резервов и огнеприпасов. У них был последний приказ Гитлера — не оглядываясь ни на какие потери, покончить с Севастополем в 4—5 дней, а это означало, что для трехсот тысяч немцев и румын не представлялось иного выхода, как под угрозой наведенных в затылок пулеметов СС лезть по кучам своих трупов на штурм…
Севастополь был лишь кружочком на карте Крыма. Резервы, огнеприпасы и питание приходилось с большим трудом и потерями подвозить на судах, отстреливающихся в открытом море от пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. Севастопольский гарнизон был лишен возможности маневра и тем самым инициативы боя. На каждого защитника крепости приходилось по крайней мере пять врагов…
Зато на священном клочке севастопольской земли пылала неугасимо доблесть русского моряка и солдата, крепкая старыми традициями, гордая своей родиной.
Задача Севастополя была в том, чтобы оттянуть на себя возможно больше сил врага, сковать их, истреблять и перемалывать и тем самым спутать планы весеннего гитлеровского наступления. Одна из причин конечного поражения немцев в 1918 году заключалась в бессмысленном израсходовании ими своих отборных дивизий под Верденом. Людендорфу так и не удалось заткнуть в армии эту кровоточащую рану.
За двадцать пять дней июня 1942 года немцы потеряли под Севастополем разгромленными полностью семь немецких и три румынских дивизии, больше половины танкового корпуса, треть самолетов. Всего за восемь месяцев осады Севастополя немцы потеряли около трехсот тысяч солдат и офицеров, из них не менее ста тысяч — убитыми. Это была цена крови за развалины Севастополя, который будет взят нами обратно, — защитники Севастополя поклялись в этом; сегодня весь Советский Союз дает клятву: город славы снова будет наш.
В прошлом году немцы штурмовали Севастополь два раза — в ноябре и декабре. Третий штурм начался в начале июня артиллерийской, минометной и авиационной подготовкой, по количеству сброшенных снарядов и ожесточению не имевшей примера в нынешней войне.
Севастополь ушел под землю, в щели и укрытия. Рабочие, — большинство из них были женщины, — не оставили станков в эти часы, готовя минометы, мины, гранаты, ремонтируя танки, орудия, грузовики. Потери убитыми и ранеными были ничтожны: по нескольку человек на полк. Бомбардировка продолжалась пять дней, от зари до зари. Весь город пылал.
Рано утром седьмого июня после короткой артиллерийской подготовки на наши роты и батареи, которые теоретически должны были быть смешанными с развороченной землей, пикировали бомбардировщики, и сейчас же танки и за ними пехота пошли на штурм.
Исковырянный воронками, превращенный в пустыню, наш фронт ожил, — из щелей высунулись пулеметы, винтовки и автоматы, из укрытий поднялись стволы пушек, иные выкатились на открытые позиции, к противотанковым ружьям прильнули истребители, повернулись башни орудий на судах и в фортах, в телефонные трубки закричали корректировщики, и тяжелый массированный огонь Севастополя обрушился на наступающие немецкие дивизии…
В основе сатирических новелл виртуозных мастеров слова Ильи Ильфа и Евгения Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада» лежат подлинные события 1920-х годов, ужасающие абсурдом общественных отношений, засильем бюрократии, неустроенностью быта.В эту книгу вошли также остроумные и блистательные повести «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», водевили, сценарии, титры к фильму «Праздник Святого Йоргена». Особенный интерес представляют публикуемые в книге «Записные книжки» И.Ильфа и воспоминания о нем Е.Петрова.
Бешеный успех, который обрушился на Ильфа и Петрова после выхода «Двенадцати стульев», побудил соавторов «воскресить» своего героя, сына турецко-подданного Остапа Бендера.Блистательная дилогия, если верить самим авторам, — «не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее». Это энциклопедия советского нэпа, энциклопедия быта первого поколения «шариковых».
Осенью 1935-го Ильф и Петров были командированы в Соединенные Штаты как корреспонденты газеты «Правда». Трудно сказать, чем именно руководствовалось высшее начальство, посылая сатириков в самую гущу капитализма. Скорее всего, от них ждали злобной, уничтожающей сатиры на «страну кока-колы», но получилась умная, справедливая, доброжелательная книга…
Роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» был напечатан впервые в 1927 году и с тех пор стал одной из самых популярных и читаемых книг на советском и постсоветском пространстве. Растасканный на пословицы и поговорки, многократно экранизированный, он остается остроактуальным и, может быть, даже еще более злободневным в наше время, хотя следует признать, что Великий Комбинатор, сын турецко-подданного, выглядит сущим ребенком рядом с современными малосимпатичными своими последователями.
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся события «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», края, где «Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям», а «некультурный человек» видит во сне «бактерию в виде большой собаки», края, из которого так и не вырвутся ни «великий комбинатор», ни его создатели.
Вы читали романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»? Любой человек скажет: «Конечно, читал!» Мы скажем: «Конечно, не читали!» Потому что в изданиях советских времен романы представлены в том виде, в каком их «разрешили» редакторы и советская цензура. В новом коллекционном издании бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о «великом комбинаторе» Остапе Бендере воспроизведены в авторской редакции, восстановленной Александрой Ильиничной Ильф. В тексты романов возвращены фрагменты, опубликованные в их первых изданиях, а также включен ряд материалов из рукописного и машинописного вариантов произведений. Благодаря великолепным фотоработам Ильи Ильфа и других уникальных фотохудожников книга перенесет вас в атмосферу старой России и старой Москвы, в те времена, когда разворачиваются события романов, в 20—30-е годы прошлого столетия.
Эта книга написана человеком, много лет прослужившим в органах государственной безопасности. Разгром КГБ, развал СССР, две Чеченские войны, терроризм и бандитизм – все это личная боль автора. Авторитарное правление Бориса Ельцина, унизительные зарубежныекредиты и создание бесстыдно роскошной кремлевской империи «Семьи», безграничная власть олигархов, высокопоставленных чиновников и полное бесправие простого населения – вот, по мнению Аркадия Ярового, подлинная трагедия нашей многострадальной Родины. В книге фигурируют имена известных политиков, сотрудников спецслужб, руководителей России и других стран.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.