Сеттлеретика - [2]
Мы вихрем пронеслись по Окружной, довольно быстро примчались в центр, далеко впереди показалось здание института, но автомобиль полз к нему еще с полчаса, с ювелирной точностью пробираясь между сотнями тысяч припаркованных на улице и на газонах. Я еще застал времена, когда не было даже «навигаторов», подсказывающих дорогу, сейчас же человек только задает конечную точку маршрута, дальше машины бегут сами, постоянно переговариваясь друг с другом, координируя скорость, чтобы не коснуться одна другой блестящими боками.
Лобовое стекло из прозрачного превратилось в экран, очередной выпуск новостей, новый виток напряженного соревнования между генетиками, медиками и технарями. Кто быстрее даст человеку идеальное здоровье, бесконечную продолжительность жизни и добавит мощности его интеллекту. И вообще – мощности. Я знаю, что даже в Институте паразитологии, казалось бы, куда с их свиным рылом, – но даже там конструируют биоманипуляторы на основе ДНК, то есть пытаются создать ассемблер из существующих в организме вирусов. Их работы обещают больше, чем наши, но нашим надо всего лишь завершить с переносом сознания человека в компьютерную сеть, а они еще даже не начинали толком, у них пока одни проблемы, а у нас гораздо проще, а сегодня, кстати, очередной этап… возможно, последний.
Конечно, последний, сказал я себе со злой иронией. Вот так говорю себе уже две тысячи пятисотый раз. И все равно – надеюсь. Дум спиро сперо…
Хорошо Наташе: она в институте, где занимаются самыми древними существами на свете, всякими микробами и прочими микроорганизмами, там не бывает прорывов в науке, спокойно и методично каталогизируют все эти миллиарды видов, прямо как в девятнадцатом веке…
Машина заползла под здание института, из зала подземной парковки я лифтом поднялся наверх, а оттуда уже в зал машинных расчетов. Так он назывался в древности, когда все это помещение занимала ЭВМ, так называемая электронно-вычислительная машина, а на оставшемся пятачке в центре располагался пульт управления этим агрегатом.
Мощь этих ЭВМ росла, а размеры уменьшались, пока не стали помещаться в двух-трех шкафах. К тому времени мы начали привыкать называть их компьютерами, потом при росте мощности размеры уменьшились до крохотной пластинки, которую вставляли в мобильники, фотоаппараты, кофейники, электрогрелки…
Сейчас на все товары приклеиваются крохотные идентификаторы, цена которых – десятая доля копейки, но по мощи в сто тысяч раз превосходят ЭВМ, располагавшиеся когда-то в этом зале.
Но сейчас это снова зал машинных расчетов, а вдоль стен в два ряда высятся стальные стеллажи с блоками, очень похожими на те, что стояли здесь всего лишь пятьдесят лет назад. И мощь каждого всего пять лет назад была равна мощи самого-самого суперкомпьютера планеты.
Если и сегодня опозоримся, мелькнуло пугливое, разорвут, заплюют, затопчут… и будут правы. С такой невероятной мощью, с такими возможностями – и столько лет на месте? А на работе взахлеб токовать, красиво закатывая глазки, о приходе сингулярности, что вот-вот, ну прямо завтра с утра, как бы сама собой…
Начиная от холла окунулся в повышенную нервозность, народ мечется суетливее, чем обычно, бегают со старинными папками в руках, по условиям заказчика документируем все и на бумаге, много людей в синих халатах, раньше их называли «синими воротничками».
Навстречу мне метнулся Валентин Игнатьевич, мой зам, ветеран сеттлеретики, проповедовавший идею переселения людей в компьютеры, когда те были еще на лампах и занимали два-три нижних этажа института.
– Скрестили пальцы, Антон Юрьевич? – спросил он нервно. – Здравствуйте. Доброе утро!
– А вы через левое плечо похаркали? – поинтересовался я.
– И мелом черту провел у двери, – сообщил он так серьезно, что я поверил. Когда одни неудачи, на что только не пойдешь, в каждом из нас, пусть мы все академики, живет лохматый суеверный дикарь и время от времени прорывается наружу. – И пальцы держу скрещенными, видите?
– Фига получается, – заметил я озабоченно. – Как-то иначе скрестите… А что это за новость?
Шестеро дюжих грузчиков вкатили со двора в холл огромный металлический ящик, похожий на железнодорожный контейнер, только белого цвета. В раскрытые двери был виден трейлер защитного цвета с характерными пятнами войск специального назначения.
Валентин Игнатьевич помрачнел, взгляд ушел в сторону, но я смотрел требовательно, наконец он пробормотал:
– Генерал Иванов распорядился.
В сердце кольнуло, я задержал дыхание, потом спросил:
– А он почему вдруг?
– Вы же знаете, – ответил Валентин Игнатьевич умоляюще, – что же вы мучите? Один из основных заказчиков. На ключевых испытаниях присутствует всегда.
– Прошлые пропустил, – напомнил я. – И еще три подряд… Ох, у меня дурное предчувствие.
– Вы просто не любите военных, – сказал Валентин Игнатьевич. – А я в свое время откосил, потому у меня к людям в форме никакого негатива.
Подошел мой второй зам, Саенко, вдвое моложе Игнатьевича, ловкий и пробивной хозяйственник, блеснул зубами в приветливой улыбке и черными, как спелый терн, глазами.
– Ивановым любуетесь? Здравствуйте, Антон Юрьевич. Как здоровье? А то вы что-то бледный… Говорят, виагрой злоупотреблять вредно. Иванов при всех регалиях, видели?
Трое отважных решили во что бы то ни стало дойти до края земли, не страшась смертельных опасностей, уготованных им на каждом шагу. Пусть трепещут их враги, коварные колдуны и злобная нечисть, готовясь к встрече с Троими из Леса! Скажете, знакомый сюжет?Нет и еще раз НЕТ! Ведь `Трое из Леса` — это культовая книга в российской фантастике, своего рода визитная карточка Юрия Никитина, одного из самых популярных и самобытных писателей.
Мрак — оборотень и победитель богов — по случайности и незнанию стирает в Книге Бытия запись о своей кончине. Теперь его мечта — отсидеться в укромном уголке и придумать, как жить дальше. Поэтому он с радостью принимает предложение поменяться ролями с правителем маленькой сонной Барбуссии, надеясь провести две беззаботные недели во дворце. Однако судьба начинает свои пляски уже на его пороге. Покушения, тяжбы придворных, пустая казна, пограничные конфликты — вот от чего, оказывается, сбежал барбусийский тцар и вот что, как тяжело груженная телега, наезжает на хрупкую мечту Мрака.
Мрак, могучий варвар из дикого Леса, не знает равных в бюро, а кроме того, он умеет оборачиваться волком, как и легендарные невры, о которых писал Геродот. А еще он, как никто другой, умеет быть преданным и хранить любовь, ради которой он даже не страшится отправиться в подземное царство на верную погибель.
Они вышли из дремучего Леса, но слава о них уже гремит по всей Земле. Мрак, Олег и Таргитай спасли мир, а теперь по праву сильных претендуют на власть над ним. И у них есть шанс получить желаемое — ведь сам Создатель, бессмертный Род, собирает все свои творения в Долине Битвы Волхвов, чтобы выбрать того, кто будет править миром, и вручить ему Перо Власти...
Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.
Крестоносец, герой взятия Иерусалима, сэр Томас Мальтон Гислендский возвращается домой в Британию. По пути ему встречается странник, калика Олег, добредший в сарацинскую пустыню из далекой Руси, и в схватке с разбойниками спасает рыцарю жизнь. Неведомые люди начинают охоту за двумя странниками. Их интересует содержимое мешка рыцаря. Но сэр Томас — храбрый воин, да и Олег не всегда был каликой перехожим...
В середине семидесятых годов 20-го века ученые подобрали ключи к бессмертию, воздействуя электроволнами на нервные клетки. Открытие вызвало технологический прорыв, и через 250 лет человечество уже осваивает Солнечную систему, синтезирует биоорганизмы и совершенствует киборгов. А первые бессмертные начинают превращаться в инвалидов — мозг не выдерживает объёма накопленной информации. Чтобы избежать безумия, некоторые ученые предлагают эксперимент — поместить копию личности в новое тело из искусственной органики, скрещенной с человеческой ДНК.
Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?
Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.
На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.
Неизлечимо больной ученый долгое время работал над проблемой секрета вдохновения. Идея, толкнувшая его на этот путь, такова: «Почему в определенные моменты времени, иногда самые не гениальные люди, вдруг, совершают самые непостижимые открытия?». В процессе фанатичной работы над этой темой от него ушла жена, многие его коллеги подсмеивались над ним, а сам он загробил свое здоровье. С его больным сердцем при таком темпе жить ему осталось всего пару месяцев.