Сети города. Люди. Технологии. Власти - [158]

Технические средства создают «внутренний мир» пассажирской монады, причем поверхностные эффекты этого мира могут быть заметными наблюдателю:

Зашел в маршрутку, сел на свободное место рядом с девушкой. В руках она держит айфон. Смотрю на ее руки, так как мне интересно, что она будет с ним делать во время поездки. Она слушает музыку и время от времени, не дослушав до конца, включает новую композицию. Слушает не целиком альбом, а отдельные композиции. Судя по обложкам синглов, в основном музыку преходящих хит-парадов. В какой-то момент я отвернулся, потом посмотрел на ее руки и вижу, что они покрыты крупными мурашками. Сначала я подумал, незнакомка замерзла, но это был теплый день, окна в маршрутке закрыты. Через минуту-другую мурашки исчезли. Думаю, я стал свидетелем чужого возвышенного момента, вызванного музыкальным моментом.

Честно говоря, я сомневался в том, что увидел. Сразу же после наблюдения я пришел к студентам на семинар по социальной антропологии и рассказал про случай в маршрутке. Меня удивила однозначная реакция аудитории: мурашки были от музыки. Монада пассажира оказывается монадой с окнами: в транспорте можно наблюдать и даже разделять эмоции и аффекты.

Кроме того, в салоне маршрутки могут происходить столкновения между «капсулами» пассажиров, например, когда кто-нибудь долго или громко разговаривает по телефону:

Пожилая женщина заглянула в салон и спросила: «До площади Ленина доеду?» Другая женщина, которая сидит напротив меня в конце салона, говорит, как будто отвечая на вопрос: «Только с нагрузкой. Будете слушать рассказ». Она говорит это достаточно тихо, так, что ее слышу я и несколько человек в конце салона. Она не отвечает на вопрос, а высказывает свое недовольство третьей женщиной, которая всю поездку говорила по телефону и, соответственно, все это пришлось слушать.

Зиммель заметил, что «внутренние отношения жителей больших городов друг к другу формально характеризуются замкнутостью, обособленностью»[970]. Эта особенность, как кажется, является лишь одной из характеристик поведения пассажиров как мобильных незнакомцев. Исследования пассажирских сообществ показывают, что незнакомые пассажиры общаются невербально и аффективно[971]. При этом тишина и молчание, даже между близкими людьми, имеют различные значения и соответственно что-то сообщают участникам движения[972].

Интересным для исследования является использование медиа в «своем мире» между знакомыми и незнакомыми людьми, находящимися в транспортном средстве. В этом смысле этнографические данные в маршрутных такси и других видах транспорта опровергают или, по крайней мере, корректируют алармическую риторику критических теорий медиа от В. Беньямина и М. Маклюена до П. Вирилио и Ш. Тёркл, согласно которым гаджеты являются «аморальными» в смысле разрушения традиционных ценностей и социальных связей.

Наблюдения в транспорте показывают, что пассажиры активно применяют технические средства для построения близких связей не только с теми, кто находится за пределами салона транспортного средства, но и с присутствующими в салоне пассажирами. Дэвид Бисселл, исследовавший пассажирские «аффективные атмосферы» в вагонах английских поездов, показал, что использование различных устройств для работы в «мобильном офисе» часто осуществляется миметически: пассажир пользуется гаджетом для работы, видя, как другие делают это[973].

Помимо домашнего мира водителя и общего мира мобильных незнакомцев в маршрутке, есть мир близости. Если использование технических устройств в мире мобильных незнакомцев происходит, условно говоря, в режиме индивидуации, то в мире близости имеет место режим солидарности. Технические средства используются для того, чтобы знакомые и незнакомые люди могли быть ближе в социальном смысле. Например, часто можно видеть в маршрутке школьников, которые не отправляют друг другу сообщения или изображения, а показывают их друг другу на экране. Они не только взаимодействуют посредством обмена информацией и демонстрации символического капитала, но и конструируют то, что мы называем социальным порядком. Однажды я наблюдал поведение двух девушек, одна из которых сидела в кабине, а другая у нее за спиной в салоне, у двери, отделенная перегородкой от подруги. Девушки могли бы отправлять друг другу сообщения, но предпочли показывать друг другу содержание айфонов, просовывая гаджеты между стеной и подголовником и демонстрируя их непосредственно. Подобную демонстрацию медиа можно видеть и среди влюбленных.

Часто можно наблюдать, как двое знакомых между собой пассажиров слушают музыку из одного гаджета, поделив наушники. Один раз в трамвае мне встретился нетипичный способ обмена любимой музыкой.

У двух подруг-студенток были одни наушники на двоих, у каждой по динамику в ухе. Они по очереди вставляли штекер наушников в свои айфоны: «А теперь послушай вот эту!» При этом девушки тихо подпевали и подтанцовывали руками. Им было весело, они улыбались и, кажется, играли на пассажиров.

Здесь мы видим, как гаджет не разделяет, а выступает предметом дружеских отношений. Таким образом, то, что в этой работе называется моральными мирами, не является предзаданной социальной конфигурацией, а обозначает типичную или атипичную ситуативную сборку, которая определяется гаджетами и другими материальными объектами.