Сеть - [15]

– Теперь немного понятнее…

– Да; но ведь художник выразил в картине информацию не только о своих личных состояниях, согласны?

– Пожалуй.

– Вот именно, – не только его личные, но и состояния многих других людей. Потому как не существует людей, уникальных абсолютно, непохожих ни на кого; если один человек испытывает какие-либо чувства по какому-либо поводу, значит, непременно найдутся люди, чувствующие с ним в лад, если не точно так же, то очень похоже реагирующие на те же раздражители, что и упомянутый художник. То есть люди, которые испытывают те же или похожие эмоциональные состояния, что и данный художник от данного пейзажа. И что же получается?

– Что?

– А то, что художник, фиксируя свои личные чувственные знания в своем искусстве, одновременно является как бы «депутатом», представителем вкусов и духовных потребностей некоей социальной группы, которая духовно притягивается к данному художнику через симпатии к его творчеству…

– Ну, если уж проводить сравнения, то, поскольку мы начали разговор о разработках нашего Института, больше подошло бы сравнение художника с сервером. Точнее, его мозг – сервер, – заметил я.

– Почему с сервером? – обернулась ко мне Лиз.

– Потому что сервер – это компьютер, предоставляющий пользователям сети общие ресурсы – например, программы. А творчество того или иного художника – это и есть некое «программное обеспечение». Художник создаёт произведения искусства, вследствие этого вокруг него группируются поклонники, возникает среда психологической общности… – сказал Бац.

– …формируется сеть, иначе говоря, – вставил я.

– Ой! Теперь вы хотите мне сказать, что искусство – это компьютерная программа?… – воскликнула Лиз.

– Ну я бы не стал выражаться столь прямолинейно, но, если с таким уподоблением вам будет удобнее понять… Да, произведение искусства – это своего рода «компьютерная программа» для синхронизации мышления, создающая психический резонанс, служащая для настройки многих человеческих мозгов-компьютеров на одну волну.

Лиз поставила чашку на стол и встала. Затем подошла к понравившейся ей картине, остановилась возле неё и пару минут молча в неё вглядывалась.

– Подумать только – как много, оказывается, заключено в живописном полотне… – наконец произнесла она, оборачиваясь к нам. – Но ведь художники, держу пари, и сами не предполагают, что всё обстоит именно так, как вы объяснили?

– Сервер тоже не задумывается о том, что дарит массу возможностей другим компьютерам в сети, – сказал я.

– Видите ли, милочка, художники творили сотни лет назад и продолжают творить в наши дни. Но только сейчас развитие технологий позволило нам понять, какие, кроме эстетической, практические роли может исполнять искусство. Мы живём в чертовски интересное, революционное время! Картины, скульптуры, книги, симфонии, кинофильмы – все накопленные за историю человечества произведения искусства именно сейчас, именно в наше время начинают видеться кладовой ценных сведений о функционировании человеческой психики. Кладовой, как будто бы специально ждавшей появления и оформления нейрокомпьютерной науки! Потому что именно сейчас мы становимся в состоянии понять, какие неоценимые сведения об устройстве и работе человеческой психики содержатся в искусстве, и именно сейчас мы становимся способны извлечь эти сведения и воспользоваться ими! Кто знает, может быть, именно в этом заключается назначение искусства. Может, именно для этого – хотя, конечно, не задумываясь об этом – творили композиторы и писатели всех эпох?

– То есть, для того, чтобы когда-то, уже в наше время, их произведения могли быть использованы в работе Института Мозга? – Лиз коротко и саркастически засмеялась. – Позвольте не согласиться с вами, Аркадий!

– Не упрощайте. И я ведь не сказал, что только для этого! Но то, что именно такая роль искусства в полной мере раскрывается перед нами сейчас, в столкновении и смычке с нейрокомпьютерными технологиями – это несомненно.

– Аркадий, расскажите ей о mind-machine… – предложил я.

– Mind-machine? Машина для ума? Я думала, это игрушка, просто шарлатанство!

– Возможно, влияние на психику, производимое этой, как вы выразились, «игрушкой», несколько преувеличено. Но сам её замысел, принцип – на очень многое открывает глаза и многое подсказал нам в понимании связей между нейрокомпьютерными технологиями и искусством.

– Ну не зна-аю, что могло подсказать это… устройство!.. – недоверчиво протянула Лиз.

– Вы сами-то, милочка, пользовались им?

– Она всё в этой жизни попробовала, Аркадий, – чуть насмешливо сказал я, – она и «Интендиксом» пользовалась, успела.

– Да, всё это мельтешение красок и звуков довольно занятно… красиво, и бессмысленно, как в калейдоскопе… но когда я сняла шлем, я не ощутила, что стала соображать лучше, как мне было обещано, – взглянув на меня и отражая мою насмешливую интонацию, произнесла Лиз.

– Мельтешение красок и звуков – это аудиовизуальная стимуляция мозга…

– Мне говорили, и что?

– А то, что подобная стимуляция нацелена была на то, чтоб восполнить, так сказать, дефицит питания нашей психики. Нам с вами, как и всем людям, для существования необходима пища. Тело нужно питать, верно? Вот я сегодня, например, на завтрак подпитал мой организм котлетами и картошкой, чтобы клетки моего организма могли воспроизводиться, и чтобы я располагал достаточной энергией. Но человеку нужна не только материальная пища, ему нужна пища и для его психики. «Духовная пища» – вспомните-ка эти слова! Думаете, это лишь красивое выражение? Нет, это совершенно точная формулировка! Но если для нашего физического тела пищей являются котлеты и картошка, то для нашего духа, для нашей психики пищей является ин-фор-мация! Новые впечатления, получаемые через органы чувств из внешней реальности, для формирования новых, освежающих силы мозга конфигураций синаптических связей. Тут, кстати, попутно можно было бы ответить тем, кто говорит: «И зачем в наше время писатели пишут книги? Ведь и так столько всего уже понаписано!» Это всё равно, что сказать: «И зачем хлебопекарни пекут хлеб каждый день? Ведь и так и сто, и двести лет назад как сформировалось и существует хлебопечение!» Так-то оно так, – но кушать-то нам хочется каждый день, кушать материальную пищу. И точно так же регулярно хочется «кушать» и духовную пищу. Но в нашей повседневности мы не всегда качественно «кормим» наш дух и, сидя на «голодном пайке» из однообразных, повторяющихся впечатлений, наш дух хиреет. Вот в ясном указании на сей факт и проявляется, думается мне, главное значение майнд-машины. А также! – Бац воздел указательный палец, – а также, говоря об интересующей вас связи нейронауки и художественного творчества, мы более чётко осознаём ещё одну грань, ещё одну функцию искусства. Не желаете ли сами её озвучить? – пригласил Аркадий.