Сестры-соперницы - [78]

— С меня хватит! — воскликнула Микки, вскакивая. — Это вы, и только вы виноваты в том, что моя сестра сошла с ума. Это под вашим влиянием она связалась с этой сектой, хотя я предупреждала вас, чтобы вы держались от нее подальше. Это вы разрушили ее жизнь!

Доктор украдкой оглянулся.

— Пожалуйста, успокойся. Я тебе все объясню. Но говори чуть тише, пожалуйста.

Во время этого разговора Алиша так и сидела, не проронив ни слова, взгляд расфокусирован, на губах — отсутствующая улыбка.

— Мы расстались, — продолжил доктор Куриен. — Я сказал ей, что между нами все кончено, что мы совершали смертный грех и нам еще придется расплачиваться за это. Для меня расплата уже наступила. Я решил порвать с Алишей в ту ночь, когда у меня чуть не умер ребенок. Господь послал мне предупреждение. В ту ночь жизнь сына была в моих руках. Это был последний знак. Я грешил с твоей сестрой… моя плоть слишком слаба, чтобы устоять перед таким искушением. Но в тот день у моего сынишки внезапно началась лихорадка… какая-то загадочная лихорадка. Жена пыталась до меня дозвониться, но никто не знал, где я. Ребенок начинал бредить. Воспаление распространялось по позвоночнику и чуть было не перекинулось на мозг, пока мы с твоей сестрой предавались плотским утехам… это была супружеская измена… грех. Домой я попал в четыре утра. Жена безутешно рыдала. Она вызвала священника. Никто уже ни на что не надеялся. Я увидел, как мой сын лежит беспомощный на кровати… и поклялся, что если мне удастся спасти ему жизнь, то я никогда больше не увижусь с твоей сестрой. Господь меня наказывал. Это было слишком дорогой расплатой за похоть… за страсть. Я подхватил сына на руки и помчался в реанимацию… это был менингит. Если бы диагноз не поставили вовремя, то ему грозил летальный исход. Двенадцать долгих дней я не отходил от постели малыша, он был между жизнью и смертью. Алиша несколько раз пыталась меня увидеть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я любил твою сестру… и до сих пор люблю. Но наша любовь была ошибкой. Мы оба грешники. Именно тогда она стала вести себя странно. Поначалу я думал, что она просто пытается привлечь мое внимание. Но вскоре понял, что дьявол овладел ее телом… она уже себе не принадлежала. Я попросил ее сходить к священнику. Не знаю, что произошло потом. Я хотел сдержать свою клятву. Мой сын потихоньку выздоравливал, но он никогда уже не будет прежним. Никогда. Видишь, мне пришлось заплатить ужасную цену… ужасную.

Микки не знала, что на это ответить. Она чувствовала, что проиграла. На нее навалилась усталость. Но надо было позаботиться об Алише.

— Послушайте, доктор, — резко проговорила она. — Мне очень жаль, что такая беда случилась с вашим сыном. Но сейчас меня волнует сестра. Я должна помочь ей. Я не верю в одержимость и подозреваю, что с ней случилось нечто похуже, чем дьявол, вселившийся в ее тело. Иначе говоря, у этого дьявола есть название — наркотики. И это вы ей их давали. И хотя вы вряд ли признаетесь, мы оба знаем, что это так.

— Можешь верить или не верить — дело твое. Но я уже говорил… и повторю еще раз: я вычеркнул ее из своей жизни.

Микки, словно слепую, вывела Алишу из кабинета. Она всегда была против связи сестры с доктором, а теперь знала, что и сама Алиша не захочет с ним больше встречаться. Наконец-то доктор Куриен вычеркнут из жизни Алиши. И наркотики тоже будут вычеркнуты — Микки лично за этим проследит.

***

Анализ выявил в крови у Алиши героин. С помощью Лючио Микки записала сестру на курс интенсивной терапии, которую разработал молодой, но успевший стать знаменитостью в этой области врач. Уже после первого сеанса стало ясно, что Алиша пойдет на поправку. Теперь Микки могла подумать и о себе. За последний месяц она потеряла еще два килограмма. Вся одежда висела на ней, и пришлось ушивать даже топы под сари. На работе все как один волновались о ее здоровье. Особенно Шанай, который постоянно твердил, что ей надо взять отпуск и пройти серьезное обследование. Но Микки утратила волю к жизни. В последние годы на нее наваливались кризис за кризисом — то в бизнесе, то в личной жизни, и их преодоление подорвало ее силы. С гибелью Бинни у нее внутри что-то умерло. Микки даже порой приходила в голову мысль, что ее сглазили и она теперь так и будет чахнуть. Но она даже Ами об этом не рассказывала.

А сейчас, когда с Алишей случилась беда, Микки пришла в ярость. «Почему я?» — билось у нее в голове по вечерам, когда она без сил падала в свою огромную кровать. Но она не находила ответа. Единственным утешением оставалась работа. Бизнес опять шел в гору, и Микки постоянно благодарила Бинни за то, что он вложил деньги в восстановление компаний. Сейчас им уже ничего не грозило — ни сделок поглощения, ни диверсий. Впервые за пять лет финансовое положение корпорации было прочным. Казалось бы, Микки должна быть довольна, что ее тяжкие труды вознаграждены. Но она чувствовала лишь горечь утраты.

А Алиша замкнулась в себе. Лючио говорил, что это предсказуемая реакция, один из этапов долгого курса лечения и реабилитации.

— Учти, солнце, дальше будет еще хуже, — предупреждал он Микки.