Сестры из Версаля. Любовницы короля - [3]

Шрифт
Интервал

– Дочь Арманды, – слышу я ее слова, обращенные к спутнице.

За ними следует взрыв смеха.

– Будем надеяться, что она не пойдет по матушкиным стопам, бедняжка, – отвечает товарка графини, и они удаляются по коридору. До меня же доносится только стук их каблуков по каменному полу.

Я сворачиваю в очередной узкий коридор, где на меня тут же начинают коситься мужчины без ливреи, а слуги, которые тянут на спинах огромные бочки с водой, не церемонясь, толкают. Я выглядываю в окно во внутренний дворик и понимаю, что нахожусь в южном крыле. Значит, мне нужно идти на север, чтобы вернуться в главный дворец? Но я не знаю, где находится север. В родительском доме в Париже не слишком-то заботились о нашем образовании. Гувернантка Зелия была нашей дальней родственницей, и, хотя я искренне ее любила, должна заметить, что иногда ее уроки были бестолковыми. Она крутила глобус и рассказывала нам о мире… Помнится, север был вверху. Или это речь шла о солнце? Я натыкаюсь на лестницу и поднимаюсь по ней.

Вверху располагается большая квадратная комната с алыми портьерами. Несколько мужчин в темных сюртуках в углу ведут оживленную беседу, и я не решаюсь прерывать их разговор. Направляюсь к двоим, что сидят у окна, и, уже приблизившись, замечаю, что сюртуки их поношены, а бриджи в пятнах.

– Судари, – обращаюсь я и тут же в ужасе осознаю, что они пьяны. Один улыбается и протягивает ко мне грязную руку.

Нет, нет, нет! Я кубарем слетаю вниз по небольшой лестнице и оказываюсь в очередном коридоре с белеными стенами и каменным полом. Здесь царит тишина, и трудно поверить, что где-то неподалеку вовсю кипит жизнь. Эта часть здания кажется более древней, заброшенной, нетронутой знакомым уютом и роскошью. Я чувствую, как вековая плесень просачивается сквозь тонкую подошву моих туфель. В конце коридора укрылась маленькая филенчатая дверца. Я открываю ее, полагая, что увижу очередной коридор, но оказываюсь в комнате. Слишком близко друг к другу стоят двое мужчин, рядом сидит женщина и наблюдает. Я замираю на месте.

– Эй, кто здесь? – гневно рычит сидящая на диване женщина.

Она кутается в меха, в руке держит чашку. Ее кожа кажется жемчужной на фоне богатого меха норки. Я ее не узнаю, но по роскошному убранству комнаты и ее богатым одеждам понятно, что она – важная птица. Двое мужчин стоят прямо перед ней: один хорошо одет, второй в форме швейцарской гвардии, сорочка его расстегнута. Аристократ даже не убирает рук со штанов гвардейца, а только широко улыбается, рассеянно глядя на меня пустыми глазами, на щеках – румяна, на лице – пренебрежение. Я вздрагиваю, оказавшись невольной заложницей открывшейся передо мной чудовищной сцены.

– Убирайся отсюда! Убирайся!

Женщина в коричневом кинулась ко мне с диким ревом. И, чтобы она не успела грубо вытолкать меня из комнаты, я пячусь и бросаюсь прочь в коридор. Наконец падаю наземь, вдыхаю резкий запах мочи и даже не обращаю внимания на липкий пол. Не могу унять дрожь. Здесь все не то, чем кажется… И это… что это было?

Что я здесь делаю? Мимо меня пробегает мужчина, какой-то лакей, который даже не потрудился остановиться, за ним еще двое с охапками дров. Вдалеке я слышу звон полуденных колоколов. Скоро королева будет обедать, и мне необходимо найти свои покои, вымыть руки и переодеться. Но я не знаю, как это сделать. Мне тут не место, однако я, опустив руки, продолжаю пристально вглядываться в пол и дрожать всем телом. Я хочу назад, в Париж, в стены родительского дома, где тепло и не страшно. Хочу к маме.

* * *

Мое детство, прошедшее на четвертом этаже нашего дома в Париже, было беззаботным и счастливым. Но какими бы счастливыми ни были детские годы, ребенку все равно хочется знать, что же находится за пределами его комнаты, в большом мире.

Все началось с моего шестнадцатого дня рождения. Помню, что в тот день матушка сидела на диване в своей отделанной золотом спальне, а рядом с ней восседала ее приятельница, графиня де Рюпельмонд. Мать вела светскую жизнь, постоянно уезжала из дому в Версаль, развлекалась в Париже и зачастую в компании великих мужей. Она родилась на севере Франции, в городе Мазарини, и у нее были огромные черные глаза, как и у знаменитой бабушки Гортензии. Я не унаследовала ее экзотической внешности, и меня никогда не называли красавицей, хотя в свой адрес я часто слышала комплименты. И это хорошо; будь я слишком красива, загордилась бы, а я желаю одного – смирения. И чтобы Господь любил.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая, – пробормотала мать, немного отстраняя меня, чтобы полюбоваться.

Меня впихнули в мое лучшее платье, волосы убрали назад, а на лицо толстым слоем нанесли незнакомую пудру.

Я сделала реверанс и поблагодарила матушку. Она подняла руку, подозвала одну из служанок.

– Карамель, – велела она, и ей принесли тарелочку с конфетами. – Держи, детка, карамельку.

Я с радостью схватила конфетку. В этом доме существовало два мира: мир моей матери с его роскошью и потворством своим желаниям и аскетический мир нашей детской. Я стремилась влиться во взрослый мир и надеялась, что мама меня обрадует. Мне хотелось выйти замуж, покинуть детскую и отправиться ко двору, влюбиться в мужа, родить прекрасных детей.


Еще от автора Салли Кристи
Фаворитки. Соперницы из Версаля

1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.


Рекомендуем почитать
Любовь на плахе (Невеста)

Джоли Маккиббен всегда полагала, что замужество без любви равносильно смерти. Но, когда ей самой пришлось выбирать между жизнью с нелюбимым и вечностью, девушка выбрала жизнь.


Полночный всадник

Эпохе испанского правления в Калифорнии приходит конец — американцы вытесняют гордых идальго с их законных территорий. Испанцы отвечают завоевателям дерзкими налетами и головокружительными вылазками… Жизнь благородного разбойника Рамона де ла Герра наполнена опасными приключениями, лихими погонями, отчаянными грабежами. Казалось бы, в ней нет места для любви и нежности. Но однажды Рамон встречает гордую юную Кэрли Мак-Коннелл — и его ожесточившееся сердце словно обжигает пламя…


Поцелуй меня, Катриона

Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…


Сердце в подарок

Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.


Боваллет, или Влюбленный корсар

Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...


Аметистовая корона

Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.