Сестры - [22]
Жмутся девчонки друг к другу. Всё чаще скользят замерзшие, усталые ноги, не слушаются. Держатся за руки, чтобы не упасть. А дороге, кажется, нет конца.
– Говорила, не ходи, – корила Мария подругу, – еще обморозишься, простудишься, заболеешь.
– Как я тебя одну отпущу? Вдвоем всё веселее. Не обморозимся!
Рассчитывали – «попутка» попадется, но машин нет на дороге, все на фронте. Село, в которое шли, считалось самым близким от города: километров тридцать – сорок, точно никто не считал.
К середине дня в мглистой морозной дымке повисла мутная льдинка солнца.
– Надо ж, полдня идем и ни души, вымерли все, что ли?
– Морозно, боятся далеко идти, сидят по домам. Это мы с тобой такие храбрые, что всё нипочем.
Девчата устали, но скрывали это.
– Есть хочется, давай поедим, – полезла за пазуху Ира.
Достали еще теплый хлеб, не успели пару раз прожевать, как хлеб застыл.
– А знаешь, он даже еще вкуснее, когда подмерз.
– Пить хочется, – Мария отошла от дороги. Снег смерзся. Она отломала кусочек ледяной корки и, похрустывая, стала есть с хлебом, небольшими кусочками. Ее примеру последовала Ира.
– Ты помаленьку откусывай, а то горло застудишь.
– Что ты всё обо мне печешься, не маленькая, – обиделась Ира.
– Не обижайся, правда, боюсь, как бы ты из-за меня не заболела.
– А ты поменьше бойся.
Хлеб съели, а есть еще больше захотелось. Мария отломила еще немного снежной корки, шла, клала в рот маленькими кусочками, утоляя жажду. Вскоре язык онемел.
Спускались сумерки. Зимний день короткий. Перед ними вдали, словно мираж, колыхался в тумане темный лес. Усталые девчата молчали. К каждой подкрался страх. «А что, если ночь застанет? А если волки?»
– Нет больше сил идти, – остановилась Ира. – Давай посидим немного, передохнем.
– Где же ты тут посидишь?
– А вот тут, – Ира отошла от дороги и устало села прямо на снег. Как хотелось Марии не только сесть, а вот лечь в этот сугроб и раскинуть гудевшие руки и ноги.
«Вот так и замерзают: устанут, сядут отдохнуть и не заметят, как уснут. Нет, нельзя, идти надо». Утопая в снегу по колено, Мария подошла к подруге и протянула руку:
– Вставай, так замерзнуть можно, – Ира сидела с закрытыми глазами, сжавшись в комочек, засунув руки подмышки. – Я кому сказала, вставай! – повысила голос Мария. Ира не шелохнулась – уже спала. Мария подняла ей голову и, сжав зубы, изо всей силы ударила ее по лицу один раз, другой. Ирка испуганно открыла глаза, вскочила.
– Ты что, одурела? – возмутилась она.
– А чего ты спишь? – взяла ее за плечи. Толкнула к дороге. – Иди!
– Ты чего толкаешься?
– А чего мне смотреть на тебя, как ты замерзать будешь? Может быть, рядом присесть и вместе замерзнуть? Навязалась на мою шею! – На глазах Ирки выступили слезы обиды. – Спасибо, оценила.
Откуда силы взялись, зло шагали рядом. Торопились, а шли всё медленнее и медленнее, еле волоча усталые ноги. Уже слепая ночь закутала землю и приумолкнувших девчат, когда за поворотом дороги засветились огоньки домиков. Как они обрадовались! Какими уютными и желанными казались эти темные избушки с желтоватыми маленькими оконцами. Девочки закричали, замахали руками, побежали, но вскоре задохнулись: тяжело дышать морозным воздухом – обжигает горло, легкие. Перешли на шаг. Старались идти быстрее, а казалось, стоят на месте. Огоньки всё отодвигаются и отодвигаются, словно смеются над ними.
– Смотри, овчарка! – остановилась Ира. – Впереди, пересекая дорогу, в темноте быстро скользили легкие тени одинаково больших собак, идущих гуськом к лесу.
«Волки! – испугалась Мария и застыла на месте. – Где им, овчаркам, здесь взяться? Целая стая!»
– А, может быть, это волки? – повернулась к ней Ира.
– Что ты, собаки деревенские, трусиха! – успокоила ее Мария, а у самой не то от страха, не то от холода затряслась челюсть, и она никак не могла сдержать дрожь. Стая скрылась в темноте. Но сил идти быстрее уже не было. Еле доплелись до крайней хаты.
Постучали в заледенелое окно. Залаяла собака, ее лай подхватили другие, целый хор повис над деревней. Вот заливается звонко, как колокольчик, какая-то маленькая звонкоголосая собачонка, ей солидно вторит басом, бухает большой пес. Звякнула щеколда, завизжала калитка. На голове старухи накинута старая шубенка.
– Вам кого, девчата?
– Пустите переночевать. Из города мы, вещи пришли менять.
– Заходите, – она пропустила их перед собой.
В маленькой избе жарко натоплено. На столе слабо светила керосиновая лампа с закопченным стеклом. Фитиль, из экономии, прикручен. Одну четверть избы занимала русская печь, на ней торчали косматые головенки ребят: мал малого меньше. С полатей с любопытством свесили головы еще четыре девчонки постарше. Когда женщина сняла шубейку, поправила белый в мелкий синий горошек платок, оказалось, что она не так уж и стара, лет сорока восьми. Худая, высокая, жилистая, словно деревянная. Двигалась на длинных ногах, как на шарнирах. Молча открыла подпол, достала оттуда неполную крынку молока. Вынула из чугуна оставшуюся от ужина картошку в «мундирах». Подвинула к ним соль.
– Ешьте, чем богаты, тем и рады, – сказала приветливо. – Хлеба нет, не обессудьте.
Бессмертная, раздерганная на цитаты буквально от первого до последнего слова дилогия о похождениях неотразимого авантюриста Остапа Бендера «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Удивительная, полная сочных подробностей энциклопедия жизни и нравов США 1930-х – «Одноэтажная Америка». Ироничная история ставшего невидимкой служащего Филюрина – «Светлая личность». Оставшийся незавершенным из-за цензуры остросатирический цикл новелл «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»… Смешные рассказы и повести, остроумные фельетоны, блестяще написанные очерки – в это собрание сочинений вошли практически все произведения классиков русской литературы ХХ века Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Роман «Лифт Осознаний» – это калейдоскоп ярких историй. Добрый старик мистер Мэдж – владелец торгового центра – мечтает сделать окружающих счастливыми. Однажды ему в голову приходит идея, которая вносит перемены в жизнь героев книги. Поэт, ищущий вдохновения; уверенная бизнес-леди; безответно влюбленный юноша; мелкий воришка; молодая художница; рассеянный изобретатель – все они переживают переломные моменты своей судьбы, всем предстоит принять важные решения. Таинственный Лифт помогает им разобраться в себе. Вы, несомненно, найдете близкие вам темы.
Роман «Волшебная маска» вдохновит вас на поиск своего предназначения и поможет обрести веру в себя! Но прежде вам придется найти ответы на вопросы: нужна ли нам помощь магических сил, чтобы поверить в мечту и начать ее осуществление, или мы способны всего добиться сами? Какие ограничения мы ставим себе на пути к цели? Можно ли добиться успеха, занимаясь любимым делом, или нужна высокооплачиваемая работа, а хобби стоит посвящать лишь свое свободное время? Простые вопросы, от ответа на которые зависит жизнь каждого из нас.
Продолжение "Новых миров". Контакт с новым народом налажен и пора домой.
Главная героиня книги – Катя – живет в Москве и в отличие от ее двоюродной сестры Марины не находится в постоянном поиске любви. Она ищет свое потерянное детство, ту зону эмоционального комфорта, где ей было лучше всего. Но любовь врывается в ее жизнь сама, не давая права на раздумья.Эта книга настолько многогранна, что почти любая женщина найдет в ней близкую только ей сюжетную линию. Тут есть истории настоящей любви и настоящего предательства. Есть недопонимание между главными героями, та самая недосказанность, свойственная многим людям, когда умом понимаешь, что нужно всего лишь спросить, настоять на объяснениях, но что-то нам не дает это сделать.Автор умело скрывает развязку, и концовка ошеломляет, полностью переворачивает представление от ранее прочитанного.