Сестры. Дом мертвеца - [61]

– Ну конечно, я во всем виновата, – усмехнулась сестра. – Не смеши меня, ладно? Хочешь знать, что было пока ты по лесу бродила? Приехали бандиты, окружили дом Арсения, связали Мари- ванну и Нонну и выпытывали про тебя. Артемий с охранником штурмовали дом, еле-еле справились, пришлось полковника с соседней военной базы подключать. У Артемия руки полдня дрожали, а женщины плакали. Хочешь еще раз такое?

Дина съежилась. Нет, конечно, она не хотела.

– А кто всему причина, ты знаешь. Об этом нечего и говорить, – размеренно добивала ее Света. Понятно, на кого она намекала. Непонятно только, почему эта Светка вообще кому-то нравилась. Такая грубая и говорит одни неприятности. Невыносимо с ней жить.

Света в это время мстительно вспоминала подробности штурма. Ракеты, стрельбу, спешный отъезд нападавших прямо по кочкам, не разбирая дороги. Потом в памяти возникли мать Арсения, Нонна, охранник Борис, не перестававший матюкаться, и завладевшая всеми смесь страха, паники и беды, когда никто себя не контролировал, и даже вечно веселая Яна пугливо выкрикивала ругательства. Нет ничего унизительней страха, а они все тогда натерпелись, и долго не могли прийти в себя. Потом выяснилось, что еще и Динка пропала. Один Семен мог такому радоваться, но что с Семена взять? Бешеной собаке семь верст не крюк.

– Конечная, – объявил откуда-то возникший Юра и направился к выходу. – Чего встали? Пошли.

Они поднялись и покорно вышли следом за ним. На улице было уже темно.

17

Сонно и устало они брели за своим, невесть откуда появившимся проводником по мягкой деревенской дороге. Зачем-то же он их позвал? Вот они и шли. Не было сил даже бояться, такое напало равнодушие. Может, это покорность судьбе, думала Света. Когда не можешь сопротивляться и плывешь по течению? Точно тебя несет, как щепку. Редкие фонари освещали узкую деревенскую улицу. Пахло яблоками и старой сгнившей травой, в редких окнах горел свет. В деревнях вообще ложатся и встают рано, гораздо раньше, чем в городе. А дни все равно получаются одинаковой длины, что там, что здесь. Так что по времени твоя жизнь не зависит от места, но зато, когда ты эти места постоянно меняешь, дни мелькают, как страницы в книге, и все разные.

Поэтому кажется, что прожила ты дольше, хотя на самом деле отрезок был тот же самый. Но время то растягивается в длинную одноцветную ленту, то начинает скакать, как цветные мячи, от которых рябит в глазах. Ты еще не успеешь обдумать, что произошло вчера, а сегодня приходится приспосабливаться к чему-то другому. То, что ты не успела обдумать, легко выскальзывает из памяти, точно его и не было, тут же перекрывается новыми впечатлениями, все катит и катит вперед со скоростью поезда, когда все мелькает перед глазами и ничего не запомнить.

В домике, куда привел их Юра, Свете пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой, таким низким был дверной проем. По дощатому полу важно разгуливала курица. На комоде, прямо на кружевной салфетке разлегся огромный кот. Когда они вошли, он поднял голову и посмотрел с прищуром, презрительно.

– Баб Геля, подъем, – крикнул Юра. – Сбоку, из какого-то чуланчика показались две неразличимые, как китайцы, заспанные старушки, обе в синих платочках. Похоже, что они спали прямо в платках на голове. – Гостей вот привез.

Юра кивнул на девочек. После дня, проведенного в поезде, девочки были бледны, как сомнамбулы, и еле-еле поздоровались.

– Кушать будете? – прошамкала одна из бабушек.

Они отказались. Не хотелось даже чаю.

– Постель им приготовь, – скомандовал Юра, обращаясь к старушкам, как к одному двухголовому существу.

Старушки быстро, как челноки, засновали туда- сюда, от шкафа к кровати, и обратно. Покряхтывая, вытаскивали подушки, одна наступила на курицу, та бурно возмущалась, а кот насмешливо взирал с комода на суету.

Девочки рухнули, как подкошенные, на широкую, сказочно мягкую, чистую постель и мгновенно заснули.

Утро оказалось лучше, чем можно было ожидать. В маленькое окно, сквозь зелень и высокие заросли золотых шаров слабо светило солнце, постель пахла теплым молоком, тихо наигрывало радио. Дина открыла глаза пошире: появилось незнакомое лицо в паутине морщин. Оно ласково улыбалось.

– Блинки готовы! – сказала старушка, и Дина улыбнулась в ответ. Она проснулась от волшебного запаха. Ей снилось что-то вкусное, кажется, пюре. А может быть, «Рафаэлло», точно она не помнила, но как будто оно таяло во рту. Даже вкус какой-то оставался. Она села на кровати и заправила волосы за уши. Подошла вторая бабушка, пригляделась к Дине и недовольно заметила:

– Дите-то какое чумазое. Как черт.

– Так сирота, – протянула первая, в морщинах. – Никто ж не глядит за ими.

Дине снова стало стыдно, как тогда, на вокзале, когда их со Светой брезгливо разглядывала официантка в короткой юбке.

– Я не сирота, – возразила она, но спорить с ней никто не стал. Может, обе глуховаты? Или не хотят разговаривать с чужими? Друг друга же они слышали хорошо.

– Юра пущай баню истопит. Да, девонька? Будешь чистая раскрасавица. Черноброва, черноглаза...

Дина поняла, что эта, что целиком в морщинках, как засохшее яблоко, добрая, а другая, повыше и поглаже лицом, видимо, не очень.