Сестры. Дом мертвеца - [2]

«Алик не злой, – говорила она. – Просто ему не нужны чужие дети. А кому они нужны? И своих- то, бывает, бросают... Он не хочет, чтоб до него у Наташи другой был. А ты ему об этом напоминаешь».

Про Алика бабушка распространялась охотно, расписывая достоинства, которых за ним не водилось. Она их просто выдумывала, и Света понимала, зачем. Потому что они жили на его деньги. У бабушки этот факт вызывал бесконечные потоки благодарных излияний, а у Светы неприязнь на грани с ненавистью.

Было противно смотреть, как все пляшут под его дудку за его деньги. Сам-то он кто и чем зарабатывает? На этот счет у Светы были крупные сомнения. Мама и бабушка разговоров на эту тему избегали. Слишком много тайн у взрослых от детей. А когда что-то скрывают, значит, есть что скрывать. В бабушкиных потоках слов было что- то унизительно робкое, она болтала, чтобы заглушить опасения, говорила громко и неестественно, чтобы всерьез не думать. Точно защищалась словами.

Про Светиного отца они, напротив, не вспоминали, молчали, точно его не было. Окружили заговором молчания. Еще одна тайна. Бабушка как-то обронила: «Слабый он был. А слабые, они всегда предатели». Но Свету это ни в чем не убедило, наоборот. Если Алик был на словах замечательным, в чем Света сильно сомневалась, то отец был никаким. Фантомом, без лица и характера. Но она упорно продолжала о нем думать и придумывать его облик. Как он выглядит, сколько ему лет, чем занимается, знает ли вообще о ее существовании? Ей хотелось, чтобы он знал. Рано или поздно они все равно встретятся. Даже если он предатель, то не настолько же, чтобы отказаться от нее. Просто он ее никогда не видел. Или видел поперек кровати. А теперешней, взрослой, он бы обрадовался.

Встречу с отцом Света представляла себе отчетливо и ярко. Это произойдет весной в парке: вот она идет по аллее, а он – ей навстречу. И чем ближе он подходит, чем яснее проступают его черты, улыбка, темные волосы, морщины у глаз, тем сильнее она волнуется и радуется. И когда они, наконец, окажутся совсем близко друг от друга, то обоим станет ясно: да, это ее отец, и она – его дочь... Они родные.

Так выглядела ее мечта.

Девочки вошли во двор, где от старого фонтана остался только полуметровой высоты каменный круг, наполненный сухой листвой, да колонна со старинной вазой. Дина немедленно забралась в пересохший фонтан и принялась пинать ногами листья. Те шуршали, взлетали, снова падали, поднималась пыль. Света поморщилась, взяла сестру за руку и повела за собой к дому.

В подъезде, запертом на кодовый замок, каждый шаг отдавался гулом. Тут хотелось петь и кричать, но, взглянув на хмурую сестру, Дина с трудом удержалась. Дверь им открыла мама.

– Привет, – отстраненно поздоровалась с матерью, Света, ставя футляр у порога.

– Свет, пройди, – позвала ее Наташа. –Хочу попросить тебя кой о чем.

Света нехотя скинула рюкзак и прошла за матерью в кухню. На столе она увидела одинокую тарелку с финиками, взяла несколько и засунула их в рот. Потом окинула мать с ног до головы критическим взглядом.

– Хорошо выглядишь, – неодобрительно сказала она.

Мать всегда хорошо выглядела, но эта новая прическа с челкой ей как-то особенно шла: с ней она стала похожа на Динку.

– Стараюсь, – кивнула мама и сказала будто через силу: – Слушай, завтра Алика выписывают... – Она выжидательно посмотрела на дочь.

– Ну? – Света уставилась в пол с отсутствующим видом.

– Встретить нужно. Гости будут, надо стол накрыть. Поможешь?

– Ну? – повторила Света с той же интонацией.

– Что ну? – начала злиться Наташа. – Говори по-человечески...

– Ну, смогу... – Света пожала плечами, отвела в сторону голубую с разводами, похожими на иней, занавеску и посмотрела в окно, демонстрируя полное безразличие. На самом деле она все слышала и запоминала.

– Значит, так, – Наташа, подняв выщипанные аккуратной полоской брови, принялась перечислять: – Один фруктовый салат, один овощной, один из морепродуктов, ну и мясо в духовке запеки. Продукты Миша привез. – Наташа открыла холодильник и на минуту задумалась. – Салаты заправь так: овощной – оливковым маслом, с морепродуктами – майонезом, фруктовый – йогуртом.

Дверца холодильника бесшумно закрылась.

– «Электролюкс – сделано с умом», – съязвила Света, но Наташа была занята мыслями о завтрашнем дне и на иронию не реагировала. Слишком долгим было ее ожидание, и теперь ее томила радость.

– Хочешь, вам с бабушкой такой же купим? В смысле холодильник? – предложила она.

– Спасибо, не надо. Ну, я пошла?

– Оставайся, пообедаем вместе, у меня есть хачапури. Подогрею в микроволновке быстро, – предложила Наташа.

– Я с бабушкой поем, – уклонилась Света.

– Ну, как знаешь. Вот ключи. – Наташа подала связку и проводила Свету до двери...

Наташа понимала дочь, потому что еще помнила себя в этом «непреклонном возрасте». Все раздражают, донимают дурацкими советами и указаниями. Но обращать внимание на Светины подростковые проблемы у нее не было ни сил, ни времени. Своих достаточно. Реагировать на агрессивность подростка – только его поощрять.

Наташа сама росла без отца и ничего ужасного в этом не видела. Просто после одинокого женского житья ей захотелось иметь семью. Чтобы в доме был мужчина, на которого можно положиться. Как показала жизнь, на эту роль подходил не каждый. Во всяком случае, не Саша, Светкин отец. В девятнадцать лет невозможно угадать, как поведет себя принц, когда у ребенка начнут резаться зубы. А он взял и бросил учебу, загремел в армию. А потом уж и вовсе покатился...