Сестра жемчуга - [10]

Знаю, чтение этого письма дастся тебе нелегко. Но, пожалуйста, прошу тебя, запасись терпением и дочитай его до конца. Скорее всего, ты не станешь плакать над письмом, ведь ты же привыкла держать все свои эмоции внутри себя. И тем не менее мне известно, как глубоко и остро ты все переживаешь.

Уверен, тебе и впредь нужно оставаться сильной ради Стар. Несмотря на то что вы с ней оказались в Атлантисе почти одновременно, с разницей где-то в полгода, ты с самого раннего детства всегда выступала защитницей своей сестры. Это красиво смотрелось со стороны. Ты умеешь любить сильно и безоглядно, как и я. А потому прими небольшой совет от человека, который понимает, что это такое – любить так, как любим мы с тобой. Постарайся сделать так, чтобы твоя любовь не стала препятствием для тебя же самой. Не бойся отпустить от себя сестру, когда наступит такой момент: ваша духовная и сердечная связь незыблема, и ничто не в силах поколебать ее. Верь в крепость этих уз.

Ты уже, наверное, видела армиллярную сферу, которую я установил в саду для всех вас, моих девочек. Под каждым из ваших имен указаны соответствующие координаты, которые помогут вам узнать, где именно я нашел каждую из вас. Возле каждого имени размещено изречение. Надеюсь, ты правильно истолкуешь то изречение, которое посвящено тебе. Очень на это надеюсь!

А еще самым настоятельным образом прошу тебя поскорее встретиться с моим дорогим другом и нотариусом Георгом Гофманом. Пожалуйста, не откладывай визит к нему на потом, тем более что тебя ждут очень хорошие новости. Их тебе сообщит Георг. Одновременно это станет хорошей ниточкой, связующей тебя с твоим прошлым, если ты все же решишь заняться такими поисками и выяснить больше подробностей о своей настоящей семье. Словом, если ты рискнешь сделать такой шаг, то вот тебе еще одна подсказка: постарайся как можно больше узнать о женщине по имени Китти Мерсер, которая жила когда-то в городе Бруме в северо-западной части штата Западная Австралия. Именно с нее и начинается твоя история.

Знаю, ты часто как бы пребываешь в тени своих сестер. А потому важно, чтобы ты не растеряла веру в саму себя. Твой талант художника поистине уникален: ты рисуешь так, как подсказывает твое воображение. Все, что тебе надо, – это верить в свои силы и в свой талант, и тогда ты взлетишь высоко-высоко, в чем я ни минуты не сомневаюсь.

И наконец, последнее. Хочу, чтобы ты знала, как крепко я люблю тебя, моя сильная, целеустремленная первопроходица и искательница приключений. Вот и не прекращай никогда своих поисков, Сиси. Эти поиски не только даруют тебе вдохновение, но и принесут мир в твою душу. Молю, чтобы этот миг не заставил себя долго ждать.

Па Солт

В одном отец оказался абсолютно прав: у меня на чтение письма ушел почти час, пока я разобрала каждое слово. Зато он оказался не прав в другом: я читала, с трудом сдерживая слезы. Помню, я долго сидела на дереве, пока у меня не занемела спина, а по ногам не побежали мурашки. Тогда я кое-как сползла вниз.

«По милости Божьей, я та, кто я есть», – вспомнила я цитату, выгравированную на армиллярной сфере возле моего имени. Что ж, признаюсь честно, и тогда, в первый момент, когда я прочитала это изречение, и сейчас я понятия не имею, кто же я есть на самом деле. Так что папино напутствие не столько вдохновляет меня, сколько расстраивает.

На следующий день я вместе со Стар отправилась с визитом к Георгу Гофману в его женевский офис. Гофман настоял на том, чтобы Стар осталась в приемной, а мы с ним побеседовали наедине. Вот тогда он и сообщил мне о моем наследстве и вручил конверт, в котором лежала черно-белая фотография какого-то старика. Он был сфотографирован рядом с мальчиком-подростком возле небольшого грузовичка-пикапа.

– Я должна знать их? – спросила я у нотариуса.

– К великому сожалению, не имею понятия, дорогая Келено, – ответил мне Гофман. – Эта фотография была приложена к документам на перевод средств на ваше имя. Но без какого-либо сопроводительного письма. Указан только адрес нотариуса, который перевел деньги из Австралии на ваш счет.

Вначале я хотела показать эту фотографию Стар. Может, у нее возникнут какие дельные мысли на сей счет? Но потом решила повременить до тех пор, пока она соберется с духом и прочитает письмо отца, адресованное ей. Не стала я и пересказывать ей содержание своего разговора с Георгом Гофманом. Подожду, пока она расскажет мне о том, что же написал ей Па Солт. Но когда Стар наконец прочитала письмо отца, она ничего не рассказала мне. Тогда и я не стала торопиться. Получается, что Стар до сих пор понятия не имеет, откуда у меня вдруг взялись такие большие деньги, чтобы купить квартиру в Лондоне. И о фотографии она тоже ничего не знает.

«А ведь когда-то ты делилась со мной всем…»

Я уперлась подбородком в сплетение рук и слегка свесилась с балкона, чувствуя, как на меня снова нападает сильнейший приступ хандры. «Безнадега» – так мы с сестрой обычно называли наше настроение, когда чувствовали себя хуже некуда. Боковым зрением я приметила одинокую фигуру, стоящую у кромки моря рядом со скалами. Какой-то мужчина, задрав голову, созерцал луну. Насколько я могла судить на расстоянии, тот же самый мужчина, который пару недель тому назад разбудил меня рано утром на пляже. Но с тех пор он не попадался мне на глаза, а ведь народу на Рейли-Бич не так уж и много. Вот я и решила, что он, скорее всего, уже уехал. Оказывается, нет. И вот он снова в полном одиночестве торчит на берегу посреди ночи. Может, он просто избегает людей, не хочет, чтобы его видели…