Сестра Земли - [83]

Чего он ждал?

Так прошла минута.

Внезапно венерианин кинулся к чаше и, вытащив записку, бросил бумагу на стол. Этот жест мог означать презрение, негодование или просто отказ выполнить просьбу. Может быть, человек оскорбил его, положив посторонний предмет в священный сосуд? Как угадать, если на «лицах» венериан не отражалось никаких чувств? Если они всегда были совершенно неподвижны?

Но почему он не сразу вынул бумагу из чаши? Почему он чего-то ждал?

Белопольский был убеждён, что попытка не удалась. Венериане не доставят записку.

И вдруг странное существо взяло бумагу в руку, другой рукой показало на рисунок и затем — на чашу.

Неужели он всё-таки согласен?

Белопольский кивнул головой и снова повторил своё объяснение. Венерианин в точности повторил все его жесты. Снова возникла надежда, что записка будет доставлена. Очевидно, её нельзя было класть в чашу — и только.

Белопольский подумал, что как бы мало ни были похожи друг на друга разумные существа различных планет, они всегда могут найти способ обмена мыслями.

Венерианин ещё раз показал на записку и на изображение корабля на рисунке. Это было уже вполне убедительно — венериане согласны.

Но кто доставит записку? Если «черепаха», то по пути к звездолёту она неизбежно пройдёт под водой. Как оградить письмо от воздействия воды? Стеклянная бутылка могла разбиться.

Белопольский не колебался. Он вынул из кармана золотой хронометр. Это был подарок его учителя — знаменитого русского астронома, — и Константин Евгеньевич никогда не расставался с дорогой ему вещью. Но выбора не было, приходилось рискнуть часами. Он сложил бумажку и положил её под двойную заднюю крышку. Часы закрывались плотно, и вода не проникнет в них. Потом он протянул хронометр венерианину.

Но тот не взял. Он смотрел на часы, и, казалось, боялся до них дотронуться. В чём дело?

Белопольский вспомнил, что венериане обладают тонким слухом. Не беспокоит ли его тикание часов? Скорее всего так. Но как остановить их? Даже находясь в плену, Белопольский «утром» завёл пружину.

И снова он ни минуты не колебался. Открыв заднюю крышку, он пальцем надавил на маятник. Рубиновый молоточек сломался — часы остановились.

На этот раз венерианин взял непонятный ему предмет. При этом он, в третий раз, указал на изображение звездолёта.

Белопольский облегчённо вздохнул. Записка будет доставлена, на корабле узнают, что с ними случилось и где они находятся. Остальное будет зависеть от Мельникова. Белопольский был уверен, что его заместитель окажется на высоте положения. …

Они вернулись к машине.

Часы остались лежать на „столе». Там же Белопольский оставил карандаш и блокнот. Он видел, что эти предметы очень заинтересовали венерианина.

Романов встретил его новостью.

— Они просят показать им наш вездеход в движении, — сказал он.

— Что ж, — ответил Белопольский, — это вполне понятно. Исполните их желание. Комната достаточно велика, и машина может сделать круг. Только не вздумайте зажигать прожектор.

Романов сел за рули управления. Белопольский остался с венерианами и жестом объяснил им, что надо отойти к стене. Они послушно выполнили указание. Язык жестов пока что с успехом заменял слова. Это происходило потому, что основные жесты существ, наделённых разумом и руками, не могут сильно отличаться. Они не выдуманы, а подсказаны природой.

Вездеход двинулся вперёд. На бревенчатом полу его гусеницы подняли невероятный грохот.

Венериане схватились руками за нижнюю часть головы, возле самой шеи. Очевидно, именно там помещались их органы слуха, — судя по всему, очень чувствительные.

Все пятеро повернулись лицами к стене.

Белопольский понял, что означает это движение. Он бросился к машине.

— Остановитесь! — крикнул он Романову.

Вездеход замер на месте. Грохот прекратился.

— Они не могут вынести такого шума, — пояснил Константин Евгеньевич, — у них чувствительные уши.

Венериане снова подошли к машине. Казалось, что они осматривают её ещё более внимательно, чем раньше.

Один из них направился к выходу из комнаты и исчез.

Четверо оставшихся «попросили» Белопольского войти в машину. Он повиновался, недоумевая.

— Что случилось? Куда ушёл венерианин?..

Каждая перемена в поведении венериан невольно вызывала тревогу. Люди всё время находились на грани жизни и смерти. Понимая, как они думали, жесты своих тюремщиков, они совершенно не понимали их психологии и образа мыслей. Угадать их намерения в каждом отдельном случае было невозможно. Как внешние формы «людей» Венеры отличались от людей Земли, так и их поступки должны были отличаться от поступков людей. Всё было неизвестно; нравы, обычаи, восприятие окружающего, самый способ мышления — всё было таинственно.

Минут через десять венерианин вернулся. С ним было десять «черепах». Подняв машину, они понесли её к выходу. Пятеро венериан остались в «доме». Они не пошли с ними, и трое людей почувствовали ещё большую тревогу. Присутствие, хотя и не похожих на них, несомненно высокоразумных существ действовало успокаивающе. С «черепахами» у людей не было ничего общего. Как-то невольно звездоплавателям казалось, что, находясь рядом с венерианами, они в безопасности. Это ошибочное убеждение объяснилось тем уважением, которое человек привык оказывать разуму, в какой бы форме он ни проявлялся. От разума естественно ожидать «человечности».