Сесил Родс — строитель империи - [35]

Эти рассуждения Родса пересказал французский ученый и путешественник Пьер Леруа-Болье. Описание их встречи тогда же появилось и на русском языке: Родс «велел принести «Книгу Царств», читая отрывки, относящиеся к Соломону и путешествию Гирама за золотом в страну Офир; взяв потом перевод Диодора Сицилийского, он читал нам те места, где автор описывает золотые залежи, находящиеся к югу от Египта, и способы их разработки». Родс считал, что остатки золотых рудников в междуречье совершенно соответствуют описаниям Диодора Сицилийского.

— Я не утверждаю, — говорил он, — что эти залежи разрабатывались именно египтянами, но они разрабатывались народом, обладавшим той же цивилизацией.

«Он достал потом, — продолжал Леруа-Болье, — золотую медаль, найденную близ этих же развалин, но гораздо позднейшего происхождения… по этому поводу он стал говорить о многочисленных иезуитских миссиях, отправлявшихся в эти страны в XVI столетии».

— И все это пропало, — заключил Родс с некоторым оттенком меланхолии.

По мнению француза, Родс «думал, конечно, что это служит как бы оправданием тому, что высшая раса захватила эти страны; его миссия — снова внести в них ту цивилизацию, которую варвары уничтожили и которую португальцы не сумели восстановить, несмотря на большие усилия».

Так через призму своих интересов Родс воспринимал давнюю африканскую культуру.

Какими же видел их Родс?

Ну, а какими видел он своих современников — ндебелов и машонов? Как представлял себе народы, которые ему предстояло покорить? Знать это важно не для того лишь, чтобы лучше понять самого Сесила Родса. В его взглядах отразились представления об африканских народах, типичные для многих его соотечественников и современников.

Родс впитывал в себя эти представления, а потом и сам внес немалую лепту в формирование образа народов Африки в Англии, да и во всей Европе. Этот образ, эти представления, изменяясь в деталях, существовали десятилетиями.

В наши дни достижения научно-технической революции сделали мир таким обозримым, таким, кажется, тесным, что народам хорошо бы узнать друг друга как можно лучше, понять истоки каждого предрассудка.

Представления Родса и его единомышленников — одна из ступенек в истории расовых предрассудков и имперского сознания. Но легко ли понять, каким виделось Родсу междуречье и его народы? Дневниковых записей он не вел, сочинительством не баловался, а эпистолярное его наследие состоит больше из лаконичных деловых посланий и телеграмм. В своем Кимберли, а потом и в Кейптауне он имел возможность узнать буквально все, что было написано о ндебелах и шонах или что о них рассказывали. Но в какой мере эта информация была верной, адекватной? Казалось бы, он получал там сведения из первых рук, но ведь искажались они по меньшей мере трижды.

Во-первых, самими африканцами. В ответ на расспросы белого африканец мог рассуждать примерно так:

— А кто ты такой, что я должен отвечать на твои вопросы? Почему я обязан рассказывать тебе все о себе, о моей стране, о наших владениях, наших правителях? Ведь я не знаю тебя, не знаю, каковы твои цели. А может быть, ты шпион и завтра обернешься нашим врагом?

Вторым источником искажений была предвзятость очевидцев-европейцев.

Гюстав Флобер составил когда-то «Лексикон прописных истин», словарь ходячих мнений тогдашнего парижского буржуа на все случаи жизни. Попробуй-ка выскочи из круга привычных представлений своего времени! Для этого надо быть очень неординарным человеком. И об африканцах были такие же ходячие мнения.

Большинство европейцев, приезжавших в Африку, считали, что, чем бы они ни занимались, что бы ни делали, они несут добро. Свет цивилизации и культуры. Величие собственной миссии ослепляло, затмевало реальность. Им казалось, что враждебность, недоверие к ним могут испытывать только безнадежно отсталые люди, «дикари», «ненавистники цивилизации». Как удобно отождествлять себя с прогрессом, считать себя его знаменосцем! Где уж тут пытаться понять, разобраться?

И вот эти-то европейцы, с чьих слов Европа судила об Африке, видели своими глазами лишь те стереотипы, к которым они привыкли на родине. Еще в начале столетия было сказано: «Сведения, выносимые средним путешественником из чужой страны в качестве его личных впечатлений, почти всегда в точности подтверждают те его мнения, с какими он отправился в путь. Он имел глаза и уши только для того, что он ожидал увидеть и услышать».

Облик «инородца» возникает не только под влиянием социальных и экономических условий. Он впитывает в себя тончайшие, подчас трудно распознаваемые особенности своего времени. И именно они служат питательной средой для предрассудков.

Еще один источник искажения сведений — это сознание того человека, который эти сведения получает: выслушивает от очевидца или узнает из книг. В данном случае — сознание Сесила Родса. Получив информацию уже искаженную, можно сказать, дважды, оно искажало ее еще раз, подчиняя собственной установке.

Родс не отличался абстрактной любознательностью. Для этого он был слишком занятым человеком. На ндебелов и шонов, как и в случае с цивилизацией Зимбабве, он смотрел через призму своих интересов. В наши дни суть таких интересов именуют геополитикой. Отношение Родса к африканским народам можно свести к немудреной формуле. Он делил их на «кровожадных» и «мирных». Иначе говоря: сильные противники, которые окажут серьезное сопротивление, и те, что послабее, менее опасные.