Сержант без промаха - [17]
Снайперы решили, что ближний участок траншеи будет обстрелян ими с первой позиции, то есть вот отсюда. Пулемет поставили на высотку, где у них устроена самая дальняя позиция. По уговору, после первой схватки с фашистами, отсюда выйдут один влево, а другой — вправо и, отстреливаясь, от воронки к воронке будут откатываться в сторону своих. У них решение вышло почти по подсказке Шарапова.
Тут-то Федор вспомнил, как в феврале у Оптяхино разведчики со снайпером напали на семь землянок врага и уничтожили свыше ста фашистов. Тоже утром. И этот Шарапов руководил операцией. Точно, он был тогда.
— Федя, идут…
— Ы-гык, не торопись только… Идущих по траншее — я, выход из блиндажа — ты.
Фашисты вышли на прямую часть траншеи. Впереди — два офицера, за ними три солдата. Федор еще раз проверил прицел и приготовился. Хорошо идут гуськом…
— Федя! Стреляй же, Федя!
— Ы-гык…
Когда фашисты стали подходить к середине прямой части траншеи, загремел первый выстрел Федора. Тут же последовало еще три выстрела.
— Есть! Четыре убито, один ранен! — Орал Стяжкин, забыв про осторожность и даже подпрыгнул.
— Тише, тише, друг…
Услышав выстрелы, из-за угла первого блиндажа высунулась голова в каске. Стяжкин собрался было открыть огонь, его остановил Федор:
— Подожди, посмотрим, что будет делать.
Фашист огляделся туда-сюда и, видимо, не разобравшись в чем дело, тут же исчез. Зато со стороны второго блиндажа появилась сразу целая орава… Где там стоял пост? Как они его не увидели?
— А ну, бей и сам перемещайся, — тоном приказа Федор крикнул Стяжкину и ползком ушел в воронку.
Тут же автомат сотряс воздух. Федор тоже сделал несколько выстрелов. В ответ с той стороны застрочил пулемет, забухали минометы. На боковой траншее немцев уже не видно. Успели уйти вперед… Как их достать?.. Наделали столько шума, неужто не удержат… Федор пополз к пулемету.
Бой все накалялся.
Именно в такие минуты Федор, втягиваясь в ритм происходящего вокруг, умел интуитивно упреждать опасность. Он идет. Идет так, чтобы его как можно дольше не заметили. Идет и снимает высовывающиеся головы из ближней траншеи под треск короткой очереди автомата Стяжкина. Когда пули начали свистеть над ним гуще и дружнее, Федор выкатился из воронки и продолжает подниматься выше, уже укрываясь за гребнем холма. Учащаются взрывы, и он откатывается в углубление. Как только проходит огневой вал, снова ползет наверх.
Когда его пулемет снова заработал с холмика, началась неравная дуэль между ним и артиллерией противника. Но и на этот раз пулемет остался цел. Как только стало меньше взрывов, Федор, ковыряя пальцами уши, глотая слюну, пытался смягчить оглушение. Он смотрит вперед, а там все окутано дымом. Пулеметчик дрожащими руками вставляет диск, затем, стиснув зубы, открывает огонь сквозь пелену дыма. Приклад пулемета вырывается из рук, в глазах рябит, тело ничего не чувствует. Все же, когда фашисты поднялись с подножья холма, пулемет вновь заговорил. Штурмующим и на этот раз пришлось залечь.
Расстреляв последний диск, Федор снял затвор пулемета, откинул его подальше и пустился с холма вниз с винтовкой в руках. Тут он сообразил, что огонь ведут и свои, потому устремился в овраг, по которому утром вышли в нейтральную зону. Достигнув края оврага, обернулся назад: преследующих не видно. Теперь почти у своих и он, чуть не теряя сознания, пополз дальше…
Когда зашел в траншею боевого охранения, Шарапов был там. Он доложить хочет, а его останавливают.
— Молодец! С заданием справился. А это что? Постой, осколочек застрял… Дай-ка вытащу… Вот так…
Уже ранен… Перевязывают ему голову? Да… Чья-то мягкая рука прошлась по затылку, по лбу…
"Молодец! Все в порядке", — слышит откуда-то голос Шарапова.
От сильной усталости, после похвалы командира у Федора земля пошла кругом. "Что это он говорит? Остальные где?"
— Кто вернулся?
— Сейчас придут, товарищ боец. Подожди, придут… Он-то подождать может… Вышел же к своим. Гу!
Черт побери! Кто-то его будто по лицу хлещет. Шарапов? Гу… Что это с ним? Чуть было не заснул. Нет, он встанет…Обязательно встанет…
— Как фамилия? Охлопков, да?
— Моя? Моя — Охлопков.
— Товарищ Охлопков, смотри. Тебе письмо.
— Письмо… Письмо пришло… Как они там? Дай-ка, я встану…
Когда пришло сознание, Федор сидел на дне траншеи с письмом в руках. Пытался было прочитать, не получилось — буквы пляшут. "Потом прочту", подумал он.
Тут снова Шарапов появился. Сунул Федору в руку свою флягу и кусок сахара. Боец, напившись воды, поднялся на ноги и, видя присутствие командира, стал докладывать:
— Товарищ комбат, задание…
— Хорошо, хорошо, товарищ боец, знаю все… Ты огня давай! Огня!
Дальше Федор наравне с другими вел огонь, но четко не помнил, как справлялся. Ему казалось, что видит сон: как из снайперской винтовки уничтожал фашистских пулеметчиков, спускающихся с холма, Стяжкина недалеко от себя, которого взрывом снаряда разнесло, Шарапова, получившего ранение, многих убитых и раненых…
Но все это было наяву. Они держались до 12 часов, как и было велено, до подхода другой части.
ХОРОШИЙ БОЕЦ ВСЕМ НУЖЕН
Зима уже позади. Проходит и весна. Какие они были? Об этом Федор судить не может, потому что сравнивать не с чем — других таких ему еще не доводилось испытывать.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.