Серый принц - [2]

Таким образом уже в течение двухсот лет все на Коринфоне обстояло без изменений.

Глава первая

В зале ожидания космопорта Олани Чейн Маддук и ее брат Келс с любопытством рассматривали друг друга. Чейн предполагала, что Келс изменится, и не ошиблась.

Пять лет не прошли бесследно. Она оставила его беспомощным, отчаявшимся калекой, а теперь он был силен, хорошо сложен, разве что несколько худ. Несмотря на искусственную ногу, он почти не хромал. Левой рукой он действовал так же искусно, как и правой, хотя она тоже была искусственной, и поэтому Келс всегда носил черную перчатку. Он стал гораздо выше — этого она ожидала — и лицо его вытянулось и ожесточилось. Выступавшие скулы обтягивала гладкая голубая кожа, рот был плотно сжат, глаза узкие. Он непрерывно поглядывал по сторонам, как бы опасаясь чего-то. «Да, это главное изменение в нем», — подумала Чейн.

Из простодушного доверчивого мальчика он превратился в сурового мужчину, который выглядел лет на десять старше своего возраста.

Келс думал о том же.

— Ты изменилась, — сказал он. — Я почему-то ожидал увидеть веселую счастливую глупую девчонку Салли.

— Мы оба изменились.

Келс взглянул на свою руку, затем на ногу.

— Да, конечно, ты еще не видела этого.

— Они не мешают тебе?

Келс пожал плечами.

— Левая рука сильнее, чем правая. Я могу раскалывать пальцами орехи и делать многое другое. В остальном я все тот же.

Чейн не могла удержаться от вопроса:

— Неужели я сильно изменилась?

Келс задумчиво взглянул на нее.

— Ты стала на пять лет старше и уже не такая тощая. Ты прекрасно одета, и вид у тебя солидный. Ты всегда была очень хорошенькой.

— Хорошенькой! — невесело произнесла Чейн.

Воспоминания всплывали перед ней, когда они шли к выходу. Девочка, о которой они говорили, осталась далеко позади.

Это было не пять, а пятьдесят лет назад. Тогда они жили в мире, где неизвестны ни зло, ни коварство, ни вражда. Отношения между людьми были просты и понятны. Монингсуэйк Мэйнор для нее был не больше, не меньше, как центр мироздания.

Каждый, кто жил там, играл вполне определенную роль в ее жизни. Утер Маддук был воплощением закона. Его решения, какими бы они ни были: непонятными, таинственными, ужасными — всегда были не подлежащими ни сомнению, ни обсуждению, как восход солнца. Вблизи Утера Маддука находились они, Чейн и Келс. Чуть дальше, на весьма не стабильном расстоянии — то дальше, то ближе находился Муффин.

Их роли в основном не были сложными, может быть, за исключением Муффина, статус которого иногда был неопределенным.

Чейн всегда была шаловливым ребенком, очаровательным и прелестным, хотя об этом не говорили. Келс был всегда полон гордости и достоинства, Муффин дерзок, смел и весел. Вся их жизнь была вплетена в ткань их существования навечно, так же, как солнце Метуэн всегда розовое, а небеса ультрамариновые. Оглядываясь назад, Чейн увидела себя девочкой среднего роста, невысокой, но и не маленькой, хорошо сложенной, умеющей прыгать, бегать, плавать.

Кожа ее была золотистого цвета от солнца, темные волосы вились. На лице ее было выражение постоянного ожидания чуда. Она любила и ненавидела без расчета, она относилась с великодушной нежностью к маленьким существам.

Теперь она стала на пять лет старше и на пять лет мудрее, во всяком случае она надеялась на это.

Келс и Чейн вышли в мягкое Зинтарское утро. Чейн сразу вспомнила этот чудесный запах листьев и цветов. Гирлянды цветов свешивались с темно-зеленых деревьев джуба.

Лучи солнца, пробившиеся через густую листву, образовали на земле причудливый золотой орнамент. Они шли по авеню Харанотис.

— Мы остановимся в Сискэйп, — сказал Келс. — Сегодня тетя Валь устраивает прием в твою честь. Конечно, мы могли бы остановиться и в Миразоле, но…

Он замолчал. Чейн вспомнила, что Келс всегда недолюбливал тетю Валь. Он спросил:

— Может, нам взять кэб?

— Лучше пройдемся. Все вокруг так красиво. Я так устала во время полета на Ниаматике.

Она глубоко вздохнула.

— Так хорошо вернуться назад. Я чувствую, что родилась вновь.

Келс усмехнулся.

— Чего же ты так долго выжидала?

— О, тысяча причин!

Чейн махнула рукой.

— Упрямство. Отец…

— Ты и сейчас упряма, так я думаю. Отец так и остался отцом. Если ты думаешь, что он изменился, то тебя ждет разочарование.

— У меня нет иллюзий. Кто-то должен уступать, и я могу делать это, как желают это другие. Чем он сейчас занимается?

Келс немного подумал. Чейн не замечала за ним такой привычки раньше. В детстве он всегда действовал, не раздумывая.

— Отец в основном не изменился. С тех пор, как ты уехала, здесь появилось много новых течений. Ты слышала об Альянсе Освободителей?

— Кажется да. Но я мало знаю об этом.

— Это общество, образованное здесь, в Олани. Они хотят, чтобы мы порвали Договор Подчинения и покинули Уайю. Конечно, ничего нового, но в «Сером Принце», как он называет себя, они нашли довольно значительного руководителя.

— Серый Принц? А что это?

Рот Келса скривился в гримасе.

— Это молодой ульдрас, образованный. Зовут его Гарганш. Он общителен, умеет ладить с людьми. Его с удовольствием принимают везде в Олани. Наверняка сегодня он будет на приеме у тети Валь.