Серый принц - [10]

— Есть сообщения из Морнингсвейка? — спросил Келс.

— Нет, сэр, ни слова.

Келс взглянул на часы.

— Наверное, мы прилетели рано.

Он прошел к двери, взглянул на небо и вернулся.

— Мы поедим. Что ты можешь нам предложить?

Хозяин скорбно покачал головой.

— Боюсь, что совсем немного. Могу поджарить рыбы, есть пара банок консервированных полипов, пошлю мальчика собрать водорослей на салат. У меня еще есть торт, но я не буду ручаться за его свежесть.

— Сделай, что можешь, а пока принеси нам по кружке холодного эля.

— Самого холодного, какой только бывает, сэр.

Появился ленч. Пища была совсем не такой, которая бы соответствовала положению лендлорда. Они уселись под навесом за столик и смотрели на север в направлении лагеря гильгадов. Хозяин подтвердил, что кару в самом разгаре.

— Но не поддавайтесь искушению любопытства. Они напились раки и вряд ли дружественно отнесутся к вам. Уже этим утром произошло три женских драки и восемь расколадов. А вечером они будут бросать с колеса.

Он сделал предостерегающий жест и удалился.

— Все эти выражения весьма таинственны, — сказал Элво Глиссам, — но ни один из них не вызывает у меня желания посмотреть.

— Твои ощущения очень точны, — заметил Келс.

Он показал на склон горы, заросшей лесом.

— Там находятся пещеры, где содержатся пленники, ждущие выкупа. Если в течение года выкупа не будет, пленника выводят в долину. Его выпускают, и он бежит по долине. За ним гонятся воины на эрьинах, вооруженные пиками. Если пленнику удастся добежать живым до конца долины, то он свободен. Это и есть расколад. Колесо — видишь то высокое сооружение с противовесом? — пленника привязывают к колесу. Противовес отцепляют и колесо раскручивают. При определенной скорости веревки лопаются, и пленник летит к морю. Он может упасть на камни и разбиться или упасть в море, где он останется жив, но может стать добычей морфотов.

Чейн очень не нравилась тема разговора.

Она не хотела, чтобы Келс и Герд воздействовали на Элво, внушая ему неприязнь к ульдрасам. Она сказала:

— Гильгады не истинные представители ульдрасов. Они на самом деле парии.

— Они парии потому, что у них нет традиционных кахемб, а не из-за того, что их обычаи чем-то необычны.

Чейн тут же стала уверять, что все сказанное относится только к не подчинившимся племенам. Племена же, подписавшие Договор, например, аосы, вовсе не такие дикие и кровожадные. Однако, заметив усмешку в глазах Герда Джемаха, она умолкла.

Шло время. В полдень Келс позвонил в Морнингсвейк. На пыльном, засиженном мухами экране в углу таверны появилось лицо Верласа Маддука, домоправительницы Морнингсвейк и троюродной сестры Келса и Чейн. Изображение дрожало на экране, голос вибрировал. Видимо аппаратура была слишком старой и не обеспечивала хорошего качества.

— Разве он еще не в Галигонге? Он вылетел еще утром.

— Его здесь нет. Он не говорил, что по пути куда-нибудь залетит?

— Мне он ничего не говорил. А Чейн тоже с тобой? Дай мне ее, я хочу поздороваться с моей дорогой девочкой.

Чейн подошла к экрану и поздоровалась с Вейоной. Затем Келс снова подошел к экрану.

— Если позвонит отец, скажи, что мы ждем его в Галигоне в отеле.

— Он должен появиться с минуту на минуту. Может, он остановился в Триллиуме, чтобы пропустила пару стаканов с Гуго?

— Вряд ли, — сказал Келс. — Мы будем ждать его.

Время шло. Солнце уже клонилось к морю, пронизывая лучами низкие облака.

Чейн, Келс, Герд Джемах и Элво Глиссам сидели на берегу, глядя на спокойное море. В воздухе висела тревога.

— Он не опоздал бы, если бы с ним что-нибудь не случилось, — сказал Келс. — Может, его заставили приземлиться? Ведь две трети пути проходят над землей не подчинившихся племен — Гарганшей, Хунгов и Куанов.

— Почему же он не попросил помощи по радио? — спросила Чейн.

— Могло многое случиться. Мы, без сомнения, найдем его где-нибудь по дороге между Галигонгом и Морнингсвейком, — сказал Герд.

Келс выругался сквозь зубы.

— Нам в темноте его не найти. Придется ждать до утра.

Он пошел распорядиться насчет ночлега и вернулся еще более злой.

— У хозяина есть две комнаты с постелями, и он повесит еще два гамака, но он не уверен, что сможет накормить нас ужином.

Ужин, тем не менее, появился, хотя был еще более скудным, чем обед. После ужина все четверо снова уселись на пирсе. В порыве щедрости хозяин накинул грязную скатерть на стол и принес бисквиты, сушеные фрукты и вербеновый чай.

Разговор еле теплился. На берегу гильгадов высоко взметнулись костры, рассыпая ослепительные искры. Волны с тоскливыми звуками бились о берег, на небе стали зажигаться первые звезды. «Каким прекрасным мог бы быть этот вечер, — подумала Чейн, — если бы печальные обстоятельства не изменили его».

Она была в подавленном состоянии. Мысли о судьбе Утера Маддука не покидали ее. Старый добрый Морнингсвейк вдруг стал внушать ей ужас, даже отвращение, особенно теперь, когда там не было отца.

Она размышляла, почему у нее так сильна неприязнь к Герду Джемаху. Ведь его взгляды во всем совпадали со взглядами отца. Он не был более непримирим, чем отец. Она взглянула на Герда и Элво, которые тихо разговаривали между собой.