Серые земли Эдема - [13]

– А мы пройдем? - встревожился я. Читал описания сложных перевалов, без специального альпинистского снаряжения там делать нечего.

Странный монах медлил с ответом, а потом вдруг повернул голову.

Вибрирующий гул наполнил ущелье. Темная туша вертолета с обманчивой легкостью выплыла из-за гребня, повиснув над грязной поверхностью ледника. Я сжался, а машина поводила тупым носом, будто принюхиваясь, и я различил даже лица пилотов за ромбовидными стеклами.

Симон потащил меня глубже под валун.

– Мы на фоне нагретой солнцем скалы, - прошептал мне в ухо. - Аппаратура нас не видит.

А я и не понял, почему мы втиснулись между скальным откосом и валуном.

Вряд ли нас легко было различить среди камней ледниковой морены даже в бинокль. Вертолет недовольно взревел, наклонился и ушел вниз между скальными гребнями.

– Пошли! - дернул за рукав спутник.

Мы двинулись вверх по наклонной террасе. Вскоре трава поредела, а тропа потерялась на камнях. То и дело приходилось взбираться на скальные уступы. Я недоумевал: к знакомым мне перевалам вели чуть ли не дороги, выбитые ботинками бесчисленных туристов. Ледник тянулся слева и приобрел заметный уклон, а зеленоватый лед рассекли трещины.

Наконец мы вышли на небольшую площадку. Вверху высились две скальные башни, словно остатки разрушенных зданий, а между ними спускался длинный снежный язык. Слева творилось что-то неладное: над бездонными трещинами громоздились ледяные утесы.

– Не останавливайся, - буркнул монах и в своих чудных гамашах стал ловко взбираться по крутому склону. Я вздохнул и пошел следом, вбивая ранты ботинок в подтаявший снег. Порыв холодного ветра коснулся волос.

Сзади донесся механический гул. Я в очередной раз воткнул ледоруб в снег и, держась за холодный металл головки, оглянулся.

Мы поднялись уже высоко. Слева от нас ледяная река стекала к серым осыпям и бесчисленным зеленым холмам, а над горным пейзажем блистали облака, словно еще одна снежная цепь.

И, словно уродливый черный лыжник, с этих призрачных гор к нам скользил вертолет!

– Все-таки углядели, - недовольно сказал Симон.

Мы застыли, по крутому склону не побежишь.

Вертолет подплыл совсем близко - от грохота винтов заложило в ушах, белые вихри понеслись по снегу, и мое лицо закололи снежинки. За стеклами маячили лица, кто-то выставил руку в окно и красноречиво потыкал пальцем вниз.

– Не дождетесь! - зло крикнул монах.

Вряд ли его услышали, но под днищем угрожающе сдвинулись в нашу сторону сдвоенные стволы. Оттуда вылетела череда вспышек, снег повыше с грохотом взорвался, и я едва успел закрыть глаза: по щекам больно секанул ледяной град.

Пулемет!

Меня прошиб холодный пот: вот и конец! Уж лучше сидел бы в этом проклятом санатории.

Но вертолет неожиданно развернулся, тугая волна воздуха едва не смела нас со склона, а машина стала быстро проваливаться.

– Высадят группу захвата, - прокричал Симон, едва гул стих. - Хотят взять живыми.

Ну и ладно, мне уже было все равно. Колени ослабели, я стучал зубами, а промокшая майка липла к телу. Но Симон повелительно указал вверх, и я нехотя сделал шаг.

Их оказалось слишком много, этих шагов. Я едва не утыкался носом в снег, ноги то и дело соскальзывали, противно дрожа. Один раз я глянул вниз, но лучше бы этого не делал: едва не сорвался в головокружительную пустоту. Все же успел заметить, что вертолет сел на ровном участке ледника - черная клякса в белой бездне, - а вокруг копошится несколько фигурок. Я повис на ледорубе и стал ошалело подтягиваться дальше.

Наконец склон стал положе, и я обрадовался, но тут что-то противно просвистело возле уха.

– Стреляют, - спокойно сказал Симон и покопался в снегу. - Быстрее!

Перегиб склона на время скрыл нас, и монах протянул ладонь. На ней лежала странная полупрозрачная пулька с концом в виде иглы.

– Наверное, что-то снотворное, - дрожащим голосом предположил я.

Симон равнодушно кивнул и оборонил пульку в снег.

– Ты представляешь для них ценность, убивать пока не хотят. Но вряд ли это профессионалы, если бы в кого-нибудь из нас попали, вниз долетел бы только мешок с костями.

Про 'мешок с костями' мне не понравилось, но тут мы сделали последние шаги и оказались на площадке.

Теперь стыдно признаться, но я издал жалкий писк. Вместо ожидаемого перевала я увидел жуткое сверкание льда, чуть не вертикально уходящего к небу. Нагромождение ледяных утесов, а между ними голубые и черные тени. Будто исполинская лестница расколотого трещинами льда вела к призрачно нереальной кромке снегов.

– Что это? - сипло спросил я.

– Адишский ледопад, - в голосе монаха прозвучало странное восхищение. - Самый большой на Кавказе.

– Мы тут не пройдем, - уныло сказал я.

– Пройти можно, - не согласился Симон. - Если подняться выше, то там можно перейти на скалы, а потом траверсировать склон Катынтау.

– Катынтау… - мой голос упал. - Это же Безенгийская стена!

Безенгийская стена - самый высокий участок Главного Кавказского хребта. Скальные отвесы и грандиозные ледопады с юга, и двухкилометровая снежно-ледовая стена с севера. Все маршруты высшей категории сложности! Куда меня завел Симон?

– Надо спешить! - глаза монаха под прямыми бровями приобрели цвет зеленоватого льда. - За нами гонятся опытные люди с альпинистским снаряжением.