Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 - [15]

Командир лодки отсутствовал. Не явились лейтенант Кунт и обер-лейтенант Бринкер. Из четырех офицеров на борту находился лишь лейтенант Хирзакер. Он носился по лодке, нервно выкрикивая совершенно ненужные команды томящейся от похмелья команде.

В половине восьмого кто-то высказал предположение, что командира просто забыли разбудить. Тут же за ним отправили посыльного, и через некоторое время Шульц появился на мостике. Он холодно обменялся военным приветствием с капитаном-инструктором и спустился вниз, не проронив ни слова.

Храня гордое молчание, он прошелся по отсекам, проверяя готовность команды. Конечно, с этой борющейся с похмельем командой и лишь с половиной офицерского состава лодка была не готова к выходу в море. Прохаживаясь по лодке, он громко и возмущенно выражал свое удивление тем, приходилось ли этому строгому поборнику порядка и дисциплины на мостике видеть хоть раз в своей жизни такую разболтанную, неорганизованную и вообще черт знает какую команду!

Команда же взирала на него с полным пониманием, когда он яростно посматривал то на одного, то на другого. Голос его звучал низко и отчетливо, с холодным и неприкрытым негодованием.

Вскоре после восьми на борту появился и Кунт, улыбаясь и не подозревая ничего плохого. Его дружелюбное приветствие было встречено холодным недоумением командира, и на мостике воцарилось гробовое молчание.

На лодке витала похоронная атмосфера. Люди говорили приглушенными голосами или помалкивали.

— Никаких следов господина Бринкера? — спросил Роде, входя в центральный пост.

— Никаких, — ответил Раудзис, — и совершенно ясно, что мы не можем в его отсутствие проводить ходовые испытания.

— А что поделывает старик?

— Он на мостике, поджидает Бринкера. Зол, как черт, — ответил боцман.

— Наверное, с такого же похмелья, как и мы, — прибавил Кессельхайм с выражением злорадного удовлетворения на лице.

Герман Касперс быстро взглянул наверх:

— Наш-то холоднее стали. Другой на его месте взорвался бы, как бомба.

— Ладно, не сыпьте соль на раны, — сказал Роде. — Он вряд ли выдержит так долго. Я так думаю, что когда он наконец взорвется, то это произойдет на мостике, а не в машинном отделении.

Он повернулся и пошел обратно.

— Дай нам знать, когда стармех соизволит явиться, чтобы вовремя убраться от беды!

Вскоре в доке замаячила чья-то фигура, направлявшаяся в сторону лодки. Это был Бринкер, одетый в гражданскую одежду, шедший беспечно и беззаботно.

Командир смотрел в его сторону остановившимся взглядом, не веря своим глазам. Хладнокровие его внезапно испарилось. Изрыгая проклятия, он вскочил и бросился по трапу на причал. Убегая, он не сказал ни слова, не отдал честь старшему по званию на мостике и прошагал мимо Бринкера, не замечая его присутствия.

Ходовые испытания были перенесены на следующий день, инцидент на этом исчерпан, никакой дисциплинарной грозы так и не последовало.

После объявления войны опознавательные номера на рубках подводных лодок Германии были тщательно закрашены, поскольку представляли определенный разведывательный интерес для противника. И каждой лодке было предоставлено право выбрать себе эмблему, изображаемую на том же месте, где раньше был номер. Эти эмблемы были очень индивидуальны, и некоторые из них стали знамениты.

Все хорошо знали изображение разъяренного быка, который был изображен Гюнтером Прином на рубке «U-47», когда она вернулась в базу после проникновения в английскую военно-морскую базу в Скапа-Флоу. Эту эмблему придумал старпом Энгельберт Эндрас, который впоследствии, командуя лодками «U-46» и «U-567», стал одним из лучших командиров подводного флота Германии, награжденным Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Он, подобно Прину, прославился ослепительно успешными операциями против союзнических конвоев в Атлантике и в конце концов погиб.

К тому времени успела прославиться и «U-23» под командованием Отто Кречмера, проведшего ее через всю Атлантику в ужасном состоянии и неспособную не только к погружению, но просто к противостоянию сильному волнению, поскольку вся ее носовая часть легкого корпуса была вспорота при столкновении с грузовым судном, которое она торпедировала.

Когда «U-124» возвращалась в Бремен после проведения ходовых испытаний на Балтике, она гордо несла на своей рубке изображение эдельвейса. Таким образом Шульц и его команда решили выразить признательность горным стрелкам, спасшим команду «U-64» в норвежском фиорде. И вот теперь изображение этого маленького цветка, растущего только высоко в Альпах, неожиданно украсило рубку субмарины, бороздящей океанские глубины. Такие же эмблемы были вышиты и на пилотках всей команды.

Из Бремена лодка проследовала в Вильгельмсхафен, где ее заправили топливом, провизией и боеприпасами, после чего она прибыла к месту своего постоянного базирования в Киле. Уже отсюда 19 августа 1940 года она прошла Кильским каналом, откуда направилась в сопровождении двух тральщиков в Северное море для крейсирования вдоль побережья Шотландии, а затем на боевую позицию в Северной Атлантике.

Небо было затянуто плотной облачностью, когда «U-124» шла, разрезая вспучиваемое зыбью море. Облачность прекрасно защищала от английской авиации, непрерывно контролирующей небо над проливами Дании и Северным морем. Поэтому почти вся команда, за исключением несшей вахту на ходовом мостике, не чувствовала никакого напряжения.