Серийные преступления - [10]

— Повинны и в этом! — хмуро проговорил все еще не пришедший в себя Митрич.

Шаг за шагом затем удалось мне выпытать у него о всех грабежах этой шайки. Грабили большей частью проезжающих чухон, которые, вообще говоря, не жаловались даже на эти грабежи.

— Почему так?

— Да видите, ваше благородие, они думали, что мы всамделишные черти! — пояснил Митрич.

Я вспомнил об этом маскараде и потребовал дальнейших пояснений.

— Да правду говорить, ваше благородие, не хотелось нам напрасно кровь проливать… Нам бы только запужать насмерть, чтоб потом в полицию не доносили. Ведь на нечистую силу не пойдешь квартальному заявлять!.. Ну вот для этого самого и комедь эту играли…

— Но ведь со мной-то вы не комедь играли? Вы действительно убить собрались? А?..

Митрич почесал за ухом.

— Да, оно того… сумнительно нам стало, — проговорил он нерешительно.

— Значит, если бы не праздник, то капут? — спросил я уже весело.

Митрич отвел глаза в сторону и замолчал. Благодаря показанию Митрича дело разъяснилось быстро. Личности задержанных были установлены. Был в тот же день, арестован и четвертый из «чертей». Оказалось, что это были уволенные в запас солдаты. По окончании службы они, промотав бывшие у них на дорогу деньги, решили попытать счастья на большой дороге и вернуться на родину с «капиталами». Не попадись они в последнем деле, их нелегко было бы разыскать, так как они уже решили не откладывать более отъезда. На пай каждого приходилось по 60 рублей, и этой суммой они решили удовлетвориться…

Из награбленного мне удалось все же разыскать часы с цепочкой, перешедшие чуть ли не в шестые руки.

Солдат-убийца

13 июня 1859 года по Выборгскому шоссе, в трех верстах от Петрограда, был найден труп с признаками насильственной смерти, а за этим, в ночь с 13-го на 14-е на даче купца Х-ра, подле самой заставы, через открытое окно неизвестно кем была похищена разная одежда: два летних мужских пальто, брюки, полусапожки, шляпа, зонтик и дамское серое пальто.

Граф Шувалов оба эти дела поручил мне для расследования и розыска преступников. Я тотчас отправился на место преступления. По Выборгской дороге, совсем недалеко от Петрограда, сейчас же у канавки лежал труп убитого. Убитый лежал на боку, голова его была проломлена, и среди сгустков крови виднелся мозг и торчали черепные кости. По виду это был типичный чухонец.

Я стал производить внимательный осмотр. Шагах в пяти от края дороги, на камне, я увидел несомненные следы крови. Черная полоса тянулась до самого места нахождения трупа. А оглядевшись еще немного, я нашел на дне канавки топор, на обухе которого вместе с кровью приклеился пук волос, а подле камня — дешевую корешковую трубку.

После этих находок и осмотра мне ясно представилась картина убийства. Чухонец мирно сидел на камне и, может быть, курил трубку, когда к нему подкрался убийца и нанес смертельные удары своим или его топором. «Вероятно, его топором, — решил я, — потому что иначе убийца унес бы топор с собой, дорожа все-таки вещью и боясь улики».

После этого я отправился на дачу Х-ра. Это была богатая дача с огромным садом, стоявшая совсем подле Выборгской заставы. Сад, окруженный невысоким забором, выходил на дорогу; вдоль него тянулась дорожка к крыльцу дачи, которая была выстроена в глубине сада, выходя только одним боком на двор. Я вошел в дачу и вызвал хозяев. Хозяевами оказались толстый немец и молодая тоненькая немка.

— А, это вы! — заговорил тотчас немец, вынимая изо рта сигару. — Ошень рад! Находите наш вещи!..

— О, да! — пропела и тоненькая немка. — Найдите наши вещи!

— Приложу все усилия, — отвечал я, — будьте добры показать мне теперь, откуда была произведена кража.

— Просим пожалста! — сказал немец. — Тут, сюда!

Я прошел следом за ними в большую комнату с верандой, выходившей в сад.

— Вот, — объяснил немец, — здесь лежал мой пальто и ее пальто, и ее зонтик, короший, с кружевом зонтик, а тут, — он открыл дверь в маленькую комнату, ведшую в спальню, и показал на диван, — лежал мой теплый пальто и были ее сапожки и мои… понимаете! — он подмигнул мне и показал на брюки, а его немка стыдливо потупилась.

— Вы не можете ни на кого указать?

— Нет! У нас честный служанка, честный дворник! Вор входил в окошко. Сюда.

Он снова вернулся в большую комнату и указал на окошко. Я выглянул из окна. Оно было аршина на два от земли, но доступ к нему облегчался настилкой веранды, которая подходила под самое окошко. Я перекинул ноги, очутился на веранде и спустился в сад, тщательно осматривая его, причем со мной оказались и хозяева, и дворник, и старая немка-служанка. Поиски мои сразу увенчались успехом. У самого забора, под кустами, я нашел брошенную серую солдатскую шинель. Я схватил ее и тотчас стал обыскивать. За обшлагом рукава я почти сразу нашел бумагу. Это оказался паспорт на имя финляндского уроженца Израеля Кейтонена. Больше я ничего не нашел, но этого для меня оказалось вполне достаточным. Я попросил подробно описать мне украденные вещи, потом распрощался с немцами, сказал, что тотчас извещу их, если найду вещи, и отправился назад, к убитому, которого уже перевезли по моему указанию в Красное Село. Приехав туда, я, никому ничего не объясняя, зашел по очереди во все кабаки и постоялые дворы, спрашивая, не видал ли кто Кейтонена.