Серьги с алмазными бантами - [97]

Конгресс постепенно набирал мощь: Доротея и графиня Ливен теперь были заняты целыми днями, да и Алексей возвращался домой очень поздно – он находился при государе. Луиза и Генриетта де Гримон уехали в Париж: их ждало дело по возвращению юной герцогине наследства её казнённого отца. К счастью, Доротея раздобыла для Луизы рекомендательное письмо за подписью Талейрана, которое открывало все двери, так что дело обещало быть не слишком сложным.

Елена же просто отдыхала. Обычно ей составляла компанию Катя, но невестке тоже приходилось уезжать на балы и приёмы, и тогда Елена оставалась в полном одиночестве. Её это не тяготило, она уходила в спальню к дочери и тихо сидела в тишине рядом с кроваткой Мари. Елена не вспоминала о прошлом, не думала о будущем, а просто плыла по течению собственной жизни. Зачем рвать сердце, если можно довольствоваться малым?

Сегодня дома осталась Катя. Тихий вечер в гостиной располагал к откровенности, и невестка рассказала Елене о своей драматической встрече с мужем в Лондоне.

– Нам было сложно переступить через уязвлённую гордость, но мы смогли это сделать, и теперь счастливы, – призналась Катя.

Елена не успела ей ответить – в гостиную вошёл Алексей. Он поцеловал жену, а потом подошёл к сестре, обнял её и сказал:

– Дорогая, мои женщины полны сюрпризов! Сегодня мне переслали из лондонского посольства письмо графа Василевского, и, что самое интересное, в нём мой друг Александр просит твоей руки. Что я должен теперь думать?

Кровь хлынула в лицо Елены, ей показалось, что она сейчас сгорит со стыда, но брат не отводил внимательного взгляда, пришлось признаваться:

– Алекс, я не хочу больше выходить замуж. Ни за кого!

Елена не поднимала глаз и не могла видеть выражения лица брата, но Алексей заговорил спокойно, как будто ничего и не случилось:

– Ну, это твое право, однако я предлагаю тебе самой ответить на предложение Василевского, с условием, что ты сделаешь это лично. Я напишу Александру письмо об этом своём решении, а ты можешь выехать в Петербург вместе со Штерном, он как раз собирается туда по делам. Мне будет спокойнее, если тебя будет сопровождать Иван Иванович… Ну что ты на это ответишь?

Елена молчала. Брат тронул её своим доверием и заботой, но встреча с Василевским так страшила… Однако правила приличия не позволяли оставить предложение руки и сердца без ответа, а Алексей переложил эту заботу на Елену. Она наконец-то подняла взгляд и увидела две пары сочувствующих глаз. Брат и невестка ждали её решения. Мужество вернулось к Елене, и она сказала:

– Хорошо, Алекс, если ты так хочешь, я поеду домой и встречусь с Василевским.

Граф Василевский застыл у окна своего кабинета. Гранитные берега Невы уже припорошил первый снег, лед пока не встал, и тёмно-синяя, почти чёрная вода неслась к заливу, а медленно парящие пушистые снежинки казались ещё белее на её непроглядном фоне.

Почти три года прошло с тех пор, как Александр вот так же смотрел на реку, ожидая приехавшего дядю. Тогда мечталось, как хорошо будет коротать холодный зимний вечер у горящего камина рядом с любимыми людьми. Но воспоминание лишь расстроило. Близких, несмотря на слово, данное князю Ксаверию, у Александра не прибавилось, наоборот, душа его умирала, отравленная тоской и мучительными воспоминаниями.

Уехав из Парижа, Василевский надеялся, что дома ему станет легче, но ничего из этого не вышло. Александр не стремился выезжать, общение с людьми казалось ему теперь тяжкой ношей. Прелестные барышни, встречавшие появление графа Василевского восторженным шёпотом, раздражали, опытные кокетки, намекавшие на запретный роман, вызывали отвращение. Дамами полусвета с их заученными приёмами и шакальей моралью Александр теперь брезговал. Как ни крути – жизни не было. Ругая себя последними словами за слабость, он каждый день ждал письма от Алексея Черкасского, но долгожданная весточка всё не приходила, и отчаяние, капля за каплей, разъедало душу.

Теперь Василевский мог думать лишь о своей потерянной невесте. Почему-то сначала Елена вспоминалась ослепительной красавицей в алом платье, а потом в памяти всплывала убитая горем мать похищенного ребёнка. Но самое главное, Александр ни на мгновение не мог забыть о сумасшедших поцелуях на пороге спальни дочери.

«Господи, ну почему я пошёл на поводу у ревности? Почему не смог с уважением принять то, что Елена искренне любила хорошего человека, а тот помог ей выжить?» – в очередной раз спросил себя Василевский.

Ответ был неутешительным: Александр просто оказался слабаком. Вдруг, как озарение, нашлось решение: «Уже не важно, что произошло в жизни Елены раньше, я хочу её для себя и сейчас. Надо поехать в Париж и уговорить её – пусть делает всё, что хочет, лишь бы вернулась…»

Эта простая мысль принесла облегчение: как будто полевой хирург вскрыл бойцу кровоточащий нарыв, и боль ушла. Александр бросил последний взгляд на чёрно-синюю рябь Невы и пошёл собираться в дорогу. В дверях он столкнулся с лакеем, спешащим ему навстречу. Слуга доложил:

– Ваше сиятельство, к вам дама… Маркиза де Сент-Этьен… Она не захотела шубу снять, сказала, что спешит, я проводил её в гостиную.