Сергей Вавилов - [4]

— Ан и не так! — кипятился Постников. — Если искры божьей, иначе говоря — таланта, в душе нету, тут никакое золото не поможет. Будешь как будто и подходить к большому, а его-то не увидишь. Потому что глаза завязаны. Та повязка только у великих духом снимается.

Иногда эти разговоры велись на квартире у художника, куда все чаще стал заглядывать Иван Ильич. Вавилову нравилось здесь, нравилась вся семья Постниковых. Домна Васильевна, жена художника, — полная, красивая женщина, в прошлом крестьянка из-под Коломны — была неизменно приветлива и гостеприимна. Сыновья — Николай, Иван и Сергей — отличались острым умом и наблюдательностью. Они унаследовали талант отца, но были образованнее, так как учились в Строгановском училище. Московские капиталисты — Морозовы, Прохоровы, Циндели — высоко ценили их художественные способности и переманивали их каждый к себе.

К сожалению, от отца сыновья унаследовали не одни способности художника. Все они были пьяницы. Все страдали туберкулезом и впоследствии рано умерли.

Порою к беседе Михаила Асоновича и Вавилова прислушивалась дочь художника — черноволосая, с огромными цыганскими глазами — Александра. Эта маленькая и хрупкая на вид, застенчивая девушка почти никогда не вмешивалась в разговор мужчин. Если же к ней обращались, она отвечала тихо и немногословно.

Однако внимательный наблюдатель, наверное, заметил бы, что девушка с жадностью ловила каждое слово, сказанное мужчинами, напряженно следила за ходом их рассуждений.

Александра не имела образования. Она окончила лишь начальную школу да с отцом проходила уроки рисования.

Но, во-первых, подобно братьям и отцу, и она была по-своему одарена в художественном смысле: прекрасно вышивала и считалась великой рукодельницей. Во-вторых, все знавшие ее отмечали ее большой природный ум. К тому же Александра Постникова была и остроумна. Как-то во время очередного спора отца и Вавилова она, краснея и смущаясь, но не без скрытой иронии вставила:

— Тебя послушать, отец, так большинству людей ничего не остается, как к деньгам стремиться. Много ли их, талантливых, на свете, истинных богачей, по-твоему! Что же бесталанным делать? Им одно счастье — за миллионом гнаться.

Михаил Асонович высоко вскинул брови и внимательно посмотрел на дочь.

— Вот что я тебе скажу на это, — произнес он чуть торжественно. — Если человек способностями не блещет, то это вовсе еще не значит, что он обойден природой. Верю я, что нет людей, у которых нет никаких талантов. Только многие не знают, где их мекать. Иные, может быть, и знают, да неспособны: бедность не позволяет.

Все эти разговоры глубоко волновали и будоражили Вавилова. Мир, вопросы бытия, цели жизни освещались для него новым светом.

Иван полюбил дочь художника, и они поженились. Новобрачные были очень молоды: ему исполнилось девятнадцать лет, ей — лет пятнадцать или шестнадцать.

Это было в 1878 году.

Энергичный и предприимчивый Иван Вавилов быстро продвигается вверх по служебной лестнице, он пробивает себе дорогу без посторонней помощи. Личные способности — единственная сила, помогающая ему в этом.

Вот он заведует магазином фирмы. Вот под его началом уже целое торговое отделение. В конце концов владельцы «Трехгорной мануфактуры» назначают его одним из директоров компании.

Не порывая с Прохоровыми, в начале девяностых годов Иван Ильич Вавилов выбивается в самостоятельные торговцы «красным товаром» — ситцами и другими тканями, он открывает свой ряд в Пассаже.

Неверно думать, что абсолютно все, кого Прохоровы «выводили в люди» — ставили над рабочими и мелкими служащими своих предприятий, — строили свое благополучие на том, что выжимали соки из подчиненных. И среди администрации встречались люди, сочувствовавшие низкооплачиваемым работникам и стремившиеся всюду, где возможно, облегчить их положение.

К таким гуманным руководителям относился и Вавилов. Много лет спустя Сергей Иванович Вавилов так писал о своем отце:

«Был он человек умный, вполне самоучка, но много читал и писал и, несомненно, был интеллигентным человеком. По-видимому, он был отличный организатор, „дела“ его шли всегда в порядке, он был очень смел, не боялся новых начинаний. Общественник, либерал, настоящий патриот… Его любили и уважали. В другой обстановке из него бы вышел хороший инженер или ученый».

Любопытный эпизод, характеризующий либеральный дух Ивана Ильича, рассказала автору настоящей книги одна научная сотрудница, дочь старого революционера, политкаторжанина. В 1913 году она окончила среднее учебное заведение — Смольный институт — и 16-летней девушкой приехала в Москву, чтобы поступить в университет. Однако прошлое отца закрывало ей все дороги. И вдруг ей посоветовали: «Сходите к Ивану Ильичу Вавилову, на „Прохоровскую мануфактуру“. Он гласный городской Думы и пользуется влиянием. К тому же он человек добрый и все понимает. Может быть, он поможет».

Иван Ильич действительно помог. Он дал взятку полицмейстеру, и тот выписал требуемую справку о «благонадежности». Девушка поступила в университет. Семья Вавиловых поддерживала ее и позднее.

Иван Ильич был главой большой семьи. Александра Михайловна подарила ему семерых детей, и если не говорить о тех, о ком ничего нельзя сказать, потому что они рано умерли, это были исключительно одаренные дети. Все они стали затем естественниками, все отличились в тех областях, которые избрали своими специальностями.