Сергей Дурылин: Самостояние - [28]
С учениками Сергей Николаевич держал себя на равных, и процесс общения естественным образом превращался в воспитательно-образовательный, но без дидактики, без нажима. Он умело вовлекал их в свои духовные поиски, заражал своими интересами, рассказывал о научных изысканиях. Изучение литературы, географии, истории превращалось в живой творческий процесс. Так, русскую классику они изучали, ставя спектакли — сцены из «Бориса Годунова», «Трумф» («Подщипа») Крылова, «Бежин луг» Тургенева, «Тяжбу» Гоголя, «Не в духе» Чехова. Режиссёром, а иногда и актёром становился Дурылин, декорации изготавливали вместе. Об этих спектаклях вспоминают их участники: Игорь Ильинский в книге «Сам о себе» (М., 1961), С. М. Голицын в книге «Записки уцелевшего» (М., 1990), Сергей Фудель, написавший воспоминания о Дурылине, а также рассказывала мне Н. М. Нестерова, младшая дочь художника. Г. А. Самарин вспоминал, с каким юмором Сергей Николаевич исполнял роли бродячих монахов и с какой глубиной раскрывал трагедию царя Бориса. В ходе подготовки спектакля Дурылин исподволь раскрывал ученикам широкий диапазон творческого наследия писателя. Вовлекая учеников в свои научные разыскания, он о классиках рассказывал как о живых людях, будто бы был знаком с ними лично.
Дурылин — исследователь литературы и искусства нерасторжимо связан с Дурылиным — педагогом. Разбирая с учениками литературные произведения, отталкиваясь от какой-нибудь детали, эпизода, развивая оригинальные мысли, Сергей Николаевич мог привести ученика к неожиданным выводам. Так, в Муранове, объясняя Кириллу Пигарёву «Пиковую даму» Пушкина, Дурылин делает мостик от Германна к барону в «Скупом рыцаре» и разворачивает целое исследование темы скупости в ряду произведений Пушкина. Впоследствии один свой урок с детьми Пигарёвыми Сергей Николаевич описал «В своём углу». Гуляя по заросшему парку с Кириллом, Олей и Колей, Сергей Николаевич говорит с ними о душе природы, как её понимали Лермонтов, Тютчев, Вл. Соловьёв, Платон. И говорит так, что даже маленькому Николаю (Пупсу) всё понятно[179].
В своих учениках Сергей Николаевич всегда искал искру Божию, развивал их творческие наклонности. Художником стал Коля Чернышёв[180] (к неудовольствию отца, видевшего в нём своего преемника), артистами — Михаил Названов[181] и Игорь Ильинский, крупными учёными-филологами — Кирилл Пигарёв[182], Андрей Сабуров[183], религиозным писателем Сергей Фудель, Сергей Сидоров стал священником, Дмитрий Усов — поэтом и переводчиком[184]. Около десяти его питомцев защитили кандидатские в самых различных науках. Тёплые слова благодарности Сергею Николаевичу оставили его ученики; находим их и в воспоминаниях, и в письмах, и в записях в зелёном альбоме. Вот одна из них: «Дорогой Сергей Николаевич! <…> Редко мы видимся. И как хорошо опять помечтать и поговорить с Вами, с тем, которому я так много обязан. С детства Вы незаметно внедрили в меня любовь к искусству и литературе. Спасибо Вам, дорогой Сергей Николаевич! Мой первый учитель и режиссёр. Игорь Ильинский»[185]. Андрей Александрович Сабуров вспоминал, как Сергей Николаевич проходил с ним школьную программу первых классов, преподавая все предметы, кроме иностранных языков. Увлекательные занятия продолжались походами в театры, концерты, на художественные выставки, прогулками за город, где учитель наравне с учеником увлечённо катался на санках с ледяной горки.
Наиболее близки Дурылину были Коля Чернышёв, Сергей Сидоров[186] и Сергей Фудель. Записи о них, думы о них, тревоги за них читаем в дневниках, записных книжках, во многих письмах. Судьба всех троих трагична[187].
Летом 1917 года Сергей Николаевич привёз в Абрамцево Колю Чернышёва и Серёжу Фуделя. Они ходили по дому Мамонтовых, тогда ещё полному ощущения личной жизни хозяев, и вдыхали запах уходящей эпохи. Вместе с Сергеем Николаевичем любовались серовским портретом Веруши Мамонтовой.
Впечатления свои от посещения дома Мамонтовых Сергей Николаевич выразил в стихотворении, которое записал в альбом Александры Саввишны Мамонтовой:
В зрелые годы Дурылин считал, что его профессиональным занятиям литературой и театром немало помогла практическая и теоретическая педагогика молодых лет. Хотя, надо заметить, начав свой жизненный путь с деятельности педагога, Сергей Николаевич оставался им, как и пастырем, до конца жизни[189].
Художник М. В. Нестеров живёт в Абрамцеве с семьёй всё лето 1917 года, пишет этюды. Они с Дурылиным много общаются, гуляют в парке и окрестных лесах; Нестеров показывает пейзажи, запечатлённые на его картинах. Об одной такой прогулке Дурылин оставил запись в «Абрамцевском дневнике»[190]: «Мы сразу же, вступив в лес, вступили с Михаилом Васильевичем в оживлённую беседу на неисчерпаемую тему о русской природе и об её отзвуке, отклике <…> в русском искусстве. <…> Я читал вслух осенние стихи Тютчева, Михаил Васильевич говорил о своих былых планах и чаяниях живописца — поэта русской осени. Я, разумеется, не нашёл ни одного гриба, часто принимая желтовато-бурый лист осинки за шляпку белого гриба, но Михаил Васильевич был зорок и деятелен: не прекращая беседы, он то и дело наклонялся <…> и опускал в корзину то крепкий боровик, то подосиновик».
