Сергей Бондарчук - [9]
Мы с Сергеем Федоровичем пошли на заседание правительства в Кремль. Пришли, он мне говорит: «Ты машину не там ставишь». Я говорю: «А откуда вы знаете?» Он говорит: «Ну, чего я Кремля, что ли, не знаю? Я тут со времен Сталина все знаю. Приди сюда, два шага налево, два шага направо…» И вот мы вошли в какое-то правительственное здание. Он зашел, вздохнул и говорит: «Да… Кремль уже не тот…» Дальше мы вошли в какой-то предбанник. Он посмотрел и говорит: «Да… Предбанник уже не тот… И народ не тот…» Потом говорит: «Пойдем в буфет, съедим чего-нибудь. Я не позавтракал». Мы спустились в буфет, взяли сосиски. Он откусил от сосиски, говорит: «Да… Сосика уже не та…» Дальше мы пошли на заседание. Там Гайдар, Бурбулис — наша демократия.
Скучно, очень скучно. Я пишу записку Бондарчуку, хотя он рядом сидит: «Может быть, сбежим отсюда?» Он мне тоже пишет: «А может, ко мне домой пойдем? Там Ирина нас завтраком покормит по-человечески, не как в Кремле».
Пришли к нему домой, он уже позвонил Ирине Константиновне. Она приготовила потрясающий по изысканности завтрак. И он говорит: «Сейчас мы с тобой пиво выпьем. У меня хорошее английское пиво есть. Но, самое главное, у меня есть лещ». Мы стали беседовать, есть леща и запивать пивом. Потом и водочки немножечко выпили, потом еще. А потом у меня вдруг наступила какая-то абсолютно черная яма, не стало меня. Водка — пиво — лещ — водка — пиво — лещ — Бондарчук — Ирина Константиновна — и… черная яма. Просыпаюсь я в белоснежной мягкой пуховой постели. Смотрю, а я в ботинках! В этой белоснежной постели, и в ботинках! Думаю: «Мама моя, где же я?» Потом слышу какие-то голоса на кухне. И тут я понимаю: «Ё-мое, я… у Бондарчуков. В таком виде и у Бондарчуков!» Я встал, кое-как до двери кухни доплелся. Сергей Федорович сидит на том же месте, на котором сидел. Вокруг пиво, водка, лещ уже кончился. Какие-то горячие блюда. И тут я понял: «Я же молодой пацан, а он, ё-мое!.. Какой же он крепости! Какой он нечеловеческой крепости!» И выясняется, что нет такой нечеловеческой крепости, которая крепка настолько, чтобы жить не по человеческим законам, а по каким-то другим.
Мы по-человечески сблизились и хорошо познакомились с Сергеем Федоровичем, к сожалению, уже в последние годы его жизни. В частности, мы как-то вместе ездили в Италию в попытках «отныкать» у каких-то итальянских жуликов, которые называли себя продюсерами, последнюю картину Сергея Федоровича, которую он снимал и на которую очень надеялся. Это экранизация любимого его Шолохова, экранизация книги «Тихий Дон», в которой снималось много итальянцев. И я спрашивал: «Сергей Федорович, а вам хорошо было Шолохова с итальянцами снимать?» Он говорит: «Да нормально. Они же такие же, как и мы, в сущности. Они очень даже такие казачьи души».
Во всяком случае он очень хотел, чтобы эта картина, которую у него отобрали и не дали смонтировать, вернулась в Россию. Не получилось тогда, и он страшно огорчался и переживал по этому поводу. И я помню, мы сидели в гостях у кого-то, на балконе, и пили вино. Сидели втроем: Бондарчук, я и Володя Досталь. И вдруг Бондарчук сказал: «Слушай, а помнишь, ты говорил про шпаликовских декабристов?» Я говорю: «Да». Он говорит: «Вот сняли бы вы это с Володей». Я говорю: «А вы?» Он говорит: «Нет, мое время прошло, я уже не сниму. А вот вы вдвоем запросто можете. Володя взял бы на себя организацию всего этого дела, а малый масштаб взял бы на себя ты. Какая хорошая бы картина получилась!» Мы с Володей закивали головами, а он сказал: «Вы не кивайте просто так, это я вам завещаю». Ну, к сожалению, не удалось выполнить это завещание. Жалко, потому что и Гена, и Сергей Федорович были бы тому очень рады.
Сергей Федорович ушел из жизни исключительно тихо, исключительно скромно и исключительно частным образом, вы знаете, так, как мечтал Толстой. Сергей Федорович ушел с тем же смирением, с необыкновенно уважительным отношением к своим близким, к своей семье, к своей жизни, к своей судьбе, успев исповедоваться и причаститься. Все…
Приложения
1948 г. — «Молодая гвардия» (Валько). Киностудия имени М. Горького, реж. С. Герасимов
1948 г. — «Мичурин» (Уралец, селекционер). «Мосфильм», реж. А. Довженко
1948 г. — «Повесть о настоящем человеке» (Гвоздев). «Мосфильм», реж. А. Столпер
1948 г. — «Путь славы» (секретарь горкома). «Мосфильм», реж.: М. Швейцер, Б. Бунеев, А. Рыбаков
1950 г. — «Кавалер Золотой Звезды» (Сергей Тутаринов). «Мосфильм», реж. Ю. Райзман
1951 г. — «Тарас Шевченко» (Тарас Шевченко). Киевская киностудия художественных фильмов, реж. И. Савченко
1953 г. — «Адмирал Ушаков» (Тихон Прокофьев). «Мосфильм», реж. М. Ромм
1953 г. — «Корабли штурмуют бастионы» (Тихон Прокофьев). «Мосфильм», реж. М. Ромм
1954 г. — «Об этом забывать нельзя» (Александр Яковлевич Гармаш, писатель). Киностудия им. М. Горького, реж. Л. Луков
1955 г. — «Неоконченная повесть» (Юрий Сергеевич Ершов). «Ленфильм», реж. Ф. Эрмлер
1955 г. — «Отелло» (Отелло). «Мосфильм», реж. С. Юткевич
1955 г. — «Попрыгунья» (Дымов). «Мосфильм», реж. С. Самсонов
1956 г. — «Иван Франко» (Иван Франко). Киевская киностудия художественных фильмов, реж. Т. Левчук
