Серьёзные забавы - [59]

Картер и Поллард провели свое расследование самым тщательным образом, анализ бумаги и шрифта они решили дополнить сличением текстов. Обычно в более поздних изданиях авторы вносят в текст кое-какие поправки, и найди они эти поправки в так называемых первых изданиях, это было бы бесспорным доказательством подделки. Проверяя издания Теннисона и Рескина, Картер и Поллард напали на след подделки в книжице Рескина «Национальная галерея», датированной 1852 годом и составленной из двух писем, опубликованных в «Таймс» в 1847 и 1852 годах. В 1880 году Александр Уэддерберн выпустил письма Рескина, включив и эти два письма, печатая их прямо по газетному тексту вместе с двумя примечаниями, добавленными автором. При сравнении текстов обнаружилось, что примечания, которые были в газете, отсутствовали в брошюре с датой 1852 года. Кроме того, Уэддерберн включил в свое издание два собственных примечания, и вот они-то и оказались в книжке 1852 года, несомненно, доказывая тем самым, что издание 1852 года просто скопировано с издания Уэддерберна 1880 года и, следовательно, поддельно. Нужно отдать должное кропотливым исследователям, наделенным к тому же незаурядным чувством справедливости. Конечно, этим литературным детективам стало совершенно ясно, что Уайз повинен во множестве книжных подделок, но в своей книге они ни разу не обвинили его напрямик, удовольствовавшись только одной фразой:

«Трудно поверить, что мистера Уайза так и не осенила догадка, кто же изготовитель подделок; но пока это остается в области догадок, он избрал верный путь — не высказывать никаких предположений».

Выход в свет в 1934 году книги Картера и Полларда «Расследование происхождения некоторых изданий XIX века» вызвал сенсацию, о которой писали все ежедневные газеты. Уайзу пришлось дать интервью одному из репортеров, которое было напечатано 30 июня 1934 года; в нем Уайз утверждал:

«Большая часть „разоблаченных“ книг — подлинники. Те же, что действительно оказались подделками, по-видимому, отпечатаны в 80-х годах прошлого века. В то время мне было немногим более двадцати, я только начинал охотиться за книгами, и мне еще очень не хватало знаний. Между тем эти издания признавали подлинными такие авторитеты, как Бакстон Формен, сэр Эдмунд Госс, Уильям Россетти, д-р Гарнетт из Британского музея, преподобный Стопфорд Брук и другие. Если их сочли подлинными столь почтенные люди, опытнейшие специалисты, как мог такой юнец, как я, заподозрить фальшивки?»

Далее Уайз заявил, что Гарри Бакстон Формен имел обыкновение закупать и откладывать «про запас» последние экземпляры книг известных авторов, а затем перепродавать и обменивать их. От Формена многие книги попали к Уайзу, а от него к Горфину, и когда Горфин просил его достать как можно больше экземпляров, Уайз заметил ему, что выступает лишь в роли посредника. В другой раз Уайз высказал предположение, что подделки изготовлялись Ричардом X. Шепердом, которого, разумеется, как и Формена, уже не было в живых. Но, к несчастью для Уайза, оказалось, что несколько подделок появилось после смерти Шеперда в 1895 году. Уайз пытался отрицать, что когда-либо скупал книги, и выступил с очередным заявлением в «Таймс литерери саплмент» 12 июля 1934 года, где снова попытался свалить всю вину на Формена. Но уже на следующей неделе Герберт Горфин в ответном письме полностью реабилитировал Формена, назвав обвинения Уайза лживыми и необоснованными. При этом он заявил, что Уайз никогда прежде не упоминал о Формене, пока Поллард не дал понять Уайзу, что его книги — подделки. Горфин сообщил также, что Уайз рассказывал ему совершенно другую историю — о несброшюрованных книгах, якобы найденных на издательском складе, который собирались сносить. В газеты посыпались новые письма, авторы их требовали от Уайза объяснений, а главное — признаний, какие из книг подлинные, а какие фальшивые. Речь шла о крупных суммах, и для многих ответ Уайза, будь он неутешителен, мог обернуться катастрофой. Но Уайз решил в эту историю не ввязываться, а сосредоточиться на подготовке к изданию девятого тома Каталога библиотеки Эшли. И все же он не выдержал удара, который нанесло ему расследование, и вскоре заболел. Правда, злые языки называли его болезнь уловкой, особенно когда, сославшись на плохое самочувствие, он отказался явиться для объяснений в Роксберский клуб.

Уайз старался пренебречь «Расследованием…», публично называл его «бесчестной книгой», однако на самом деле прекрасно понимал, какой ущерб нанесен его чести и репутации. Если бы обвинения были ложными, ничто не помешало бы ему обратиться в суд, даже несмотря на то, что авторы «Расследования…» не выдвинули против него прямых обвинений. Так и не оправившись от потрясения и последовавшей за этим болезни, Уайз скончался у себя дома на Хит-драйв в Хэмпстеде 13 мая 1937 года в возрасте 77 лет. Во многих газетах появились некрологи, а «Таймс» поместила следующую заметку: «В ответ на многочисленные требования назвать источники подделок и объяснить, отчего он так упорно настаивает на их подлинности, Уайз сначала пытался переложить вину на своих друзей-коллекционеров, которых уже нет в живых, а затем, не в силах доказать свою правоту, стал упорно отмалчиваться».