Серьезные мужчины - [94]
– Что это означает? – спросил Намбодри.
– Думай, Джана, думай. Как одиннадцатилетний мальчик может назвать первую тысячу простых чисел?
– Невероятно, – произнес Намбодри, медленно садясь.
– А как же викторина? – спросил кто-то. – Мальчика видели сотни людей.
– Может, его отец раздобыл вопросы. Как и с ЕВЭ, а?
– Он выкрал ЕВЭ, так? – тихо уточнил Намбодри.
– Но это невозможно, – сказал кто-то из астрономов. Остальные согласно забубнили.
– Слушайте меня. Слушайте меня, – сказал Джал раздраженно. – Я позвонил нашим типографам и спросил, не интересовался ли кто курсами «Арьябхата». Двое ответили, что ничего не знают, но один отчетливо вспомнил, как меньше двух месяцев назад кто-то звонил и спрашивал, когда ожидается доставка заказа. Я не знаю, как Айян добыл ЕВЭ, но говорю вам – добыл. Одиннадцатилетний мальчик не может набрать тридцать девять баллов. Ну же, мы все видали гениев, нам известно, какие они. Мы знаем, что такое возможно. Сложи все вместе, Джана. Айян Мани – мошенник. А его сын – фальшивка.
Но тут Джал задумался. А потом хмыкнул.
– Что? – спросил Намбодри.
– Но этот мерзавец и впрямь пролез в «Менсу».
Дверь отворилась. На Айяна Мани, принесшего факсы, астрономы смотрели глазами покойников. Он подошел к столу Намбодри и аккуратно сложил бумаги. Затем направился к выходу и попутно сказал Намбодри:
– Простите, я опоздал, сэр. Нужно было поучаствовать в пресс-конференции.
– Мы в курсе, – отозвался Намбодри.
– Жаль, не могу вам кофе принести, сэр, – слуг что-то не видно.
– Об этом мы тоже знаем.
Айян уже почти вышел, и тут Намбодри спросил его:
– Ваш сын глух на правое ухо или на левое?
Астрономы затаили дыхание. Рассчитывали увидеть страх на лице Айяна. Но он улыбнулся.
– На оба уха, сэр, – ответил Айян. – Но Ади любит носить только один наушник.
Намбодри упер руки в бока и уставился в пол.
– Понятно, – сказал он. – Айян, как вы украли ЕВЭ?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр.
– Мы знаем, что он не выигрывал ни в каком конкурсе. Мы знаем, что ваш сын не может выдать по памяти первую тысячу простых чисел, и мы знаем, что он – не гений. Если согласитесь сотрудничать, мы не допустим, чтоб вы попали в тюрьму.
– Забыл сказать, сэр, – отозвался Айян, глядя в окно. – Вам здесь небезопасно. Всякое может случиться. Лучше бы вы шли домой.
– Мы справимся, Айян.
– Знаете, что происходит у ворот, сэр? Думаю, вам стоит взглянуть.
Намбодри дерзко вскинул брови, но дерзость постепенно и неумолимо преобразилась в любопытство. Он подошел к окну и выглянул. У ворот собралась толпа с металлическими прутами, палками и транспарантами. Они стояли спокойно, словно ждали знака.
Намбодри вернулся к дивану и сказал:
– Мы справимся, Айян. О себе лучше подумайте.
– Я всегда о себе думаю, сэр.
– Давайте договоримся, Айян. Вы признаетесь, что сфабриковали эти записи, а мы не станем вас преследовать.
– За что преследовать, сэр?
– Слушайте, Айян. Если мальчика возьмется допрашивать любой аспирант, всего минуту, станет ясно, что он не гений. Я могу публично затребовать, чтобы он назвал первую тысячу простых чисел. Швейцарское консульство сегодня вечером сделает заявление, что они не проводили никакого конкурса. Ваш репортер Тамбе согласился дать письменные показания, что статья о вашем сыне была проплачена. Игра кончена, Айян. Но мы можем вам помочь, если вы пожелаете сделать небольшое признание.
Айян покинул кабинет. Радиоастрономы переглянулись. Напряжение еще оставалось, но появились первые признаки надежды. Айян удрал из кабинета утешительно. Но тут он вернулся.
– С вами желает разговаривать министр, – сказал он Намбодри, вручая ему трубку.
Намбодри приложил прибор к уху и сказал:
– Рад вас слышать. – И стал слушать. Наконец он произнес: – Простите, но на такое я пойти не могу, господин министр. – Вернул трубку Айяну и сказал: – Айян, у вас есть пять минут на принятие решения.
Айян рассмеялся и вышел, весело качая головой. Астрономам сделалось нехорошо.
– Он, кажется, знает такое, чего не знаем мы, – сказал Джал. – Что сказал министр, Джана?
Намбодри потер нос и сообщил:
– Он сказал, что, если мы не станем обнародовать сведения об Ади, он обещает нам безопасность.
– Безопасность? – нервно переспросил Джал. – В каком смысле – безопасность?
– Расслабься, – ответил Намбодри. – Я знаю, как играть в эту игру.
Он извлек свой телефон и изготовился набрать какой-то номер, но раздался звук. Стекло в широком окне треснуло. Астрономы пали ниц. Раздался еще один звук, и на сей раз окно разбилось. Снизу донесся рев толпы. В кабинет влетело еще пять камней. Астрономы слышали, как бьются другие окна, как что-то крушат в кашу, вопят женщины. Ученые лежали на полу не шевелясь. А потом мятеж приблизился. Что-то взрывалось, кричали мужчины. Астрономы сползлись поближе друг к другу и смотрели на дверь, а шум смерти делался все громче.
Наконец дверь распахнулась и в кабинет ввалилась пара десятков мужчин с железными прутами. Они принялись крушить все вокруг. А затем стали бить прутами астрономов. Ученые кричали в смертном ужасе как никогда в своей жизни.
– Не по голове! – крикнул один из громил. Он пристально, по-ученому понаблюдал за побоищем – и остался отчего-то недоволен. – Хватит! – крикнул он. Громилы остановились. Стали слышны мужские стоны и плач. Главарь налетчиков приложил прут пониже колен Намбодри и сказал своим людям: – Вот куда надо.
