Серенгети не должен умереть - [7]

Так мы пробиваемся мимо Алжира, вдоль всего берега, до Туниса, а затем идем к югу. Наконец мы выбрались из этой «хляби небесной». Пускай ливень путешествует дальше по Италии и мочит даже Балканы. Мы же летим туда, где светит солнце, и никакая «небесная постирушка» больше нас не задержит.

На аэродроме в Триполи мы уже не впервые. Нам не раз случалось торчать здесь ночью около часа, когда мы прилетали в Африку на большом пассажирском самолете. На рифленой жести ворот аэровокзала еще сохранились следы от пуль со времени африканских походов Роммеля. А на банкнотах нового королевства Ливии можно полюбоваться изображением старого короля Идриса эль-Сенусси с феской на голове, но по ним нельзя угадать, сколько пиастров они стоят, потому что цифры обозначены только по-арабски. Хотя и считается, что мы тоже пользуемся арабскими цифрами, но настоящие арабские выглядят совсем по-другому.

Теперь нам хочется семимильными шагами наверстать все наши вынужденные задержки в пути. К счастью, у нашей бравой «зебры» есть «второе дыхание»: мы встроили перед двумя задними сиденьями большой запасной бак для горючего. С помощью маленького ручного насоса из него можно перекачивать бензин наверх, в те два бака, которые размещены справа и слева в крыльях. Таким образом мы сможем без посадки долететь до Тобрука и даже, может быть, до Александрии в Египте.

По воздуху добираешься очень быстро, вот только на противных аэродромах постоянно застреваешь! Вечно одна и та же волокита! Сначала нужно разыскать бензоколонку и набрать горючего. Потом таможня. Затем следует визит к метеорологам, которые должны нам выдать секреты направления ветра и состояния облачности. И наконец вверх по лестнице, в командный пункт. Там нужно заполнить план полета и получить его одобрение.

В качестве конечного пункта я вписываю Тобрук, но начальник заявляет, что там военный аэродром. Он зачеркивает «Тобрук» и вписывает вместо него «Бенгази». Теперь остается только заплатить налоговые сборы и выписать чек на бензин. На все это уходит не менее двух часов. И вот когда мы наконец со вздохом облегчения снова оказываемся в воздухе, то вспоминаем, что забыли поесть. Поскольку моей жены здесь нет, я чувствую себя обязанным проявлять материнскую заботу по отношению к Михаэлю. Итак, я предлагаю ему бутерброд с сыром, правда уже несколько зачерствевший, потому что приобретен он еще в Марселе. Сын отказывается его есть. Это у него от матери: волнение у них всегда отражается на желудке. Конечно, этот длительный полет его очень волнует, хотя он и виду не подает. Но яблоко он все-таки соглашается съесть. Затем открывает маленькое окошко из плексигласа, врезанное слева от него в ветровое стекло, и яблочный огрызок летит вниз, прямо на прекрасную асфальтированную дорогу, которую когда-то Муссолини проложил здесь вдоль берега. А за ней лежит пустыня… бескрайняя пустыня… Огромное песчаное королевство Ливия.

Дорога пуста. Лишь изредка можно встретить одинокий грузовик. Ни одного селения, только тут и там палатки бедуинов. Ровно через каждые 15 минут под крылом появляется четырехугольное здание постоялого двора; они похожи одно на другое как две капли воды. Как-то много лет назад я уже видел в иллюстрированном журнале эти элегантные «отели пустыни».

Нажимаю на рычаг управления и прохожу над одним из них очень низко. Теперь там хозяйничают бедуины; во дворе гора пустых железных бочек, а из-под веранды выскакивают козы.

Ручной насос что-то забастовал, и нам приходится искать место для посадки, чтобы канистрами перелить бензин из запасного бака в основные. В нашей летной карте указано, что здесь должна быть запасная посадочная площадка у Марбл-Арч. Тут не селение, а, как и указывает название, только арка. Это и есть та самая огромная триумфальная арка из белого мрамора, которую Муссолини в свою честь воздвиг прямо посреди дороги, идущей вдоль берега. Рядом заброшенный аэродром, оставшийся, как видно, со времен последней войны. Он построен, по всей вероятности, немцами. Мы идем на посадку и пролетаем на высоте трех метров над широкими асфальтированными дорожками. Они все потрескались, из щелей пробиваются густые пучки травы. Вокруг одни руины домов и казино. Кто, интересно, здесь жил? Кто здесь погиб?

Мы выбираем более или менее ровный отрезок посадочной полосы и приземляемся. Совсем рядом бедуины пасут стадо дромадеров. Они приводят нам двух ослов, и мы все вместе плетемся за длинноухими к домику из рифленой жести. И какой сюрприз – это действительно бензоколонка! На канистрах аккуратно помечено по-немецки: «Наполнено в мае 1956 г.». Значит, это горючее уже полтора года хранится здесь рядом с забытой триумфальной аркой дуче…

На ослах канистры доставляют к нашей «Утке». Кстати сказать, счет за эти услуги вместе с дюжиной других счетов из 12 различных стран по истечении года прибыл к нам во Франкфурт.

Сколько, интересно, осталось до захода солнца? Нам объясняют на пальцах: примерно два часа. Но когда мы уже в воздухе проверяем это по справочникам, выясняется, что солнце в этих местах исчезает за горизонтом значительно раньше. Красный шар все быстрее и быстрее скатывается к краю пустыни.