Серебряный ветер - [39]

Кардок угрюмо прищурился, делая вид, что смотреть ему мешает яркое солнце.

— О каком хуторе ты говоришь?

— Вон о том, видишь, самый большой. Над крышей еще дым вьется. Несколько дней назад я проезжал мимо и видел их.

— Я не отказываю в приюте тем, кто сражался против нормандцев. — Кардок в упор смотрел на Тэлброка, засунув руки за широкий пояс, на котором висел меч. — Это воины, сражавшиеся против Генриха Плантагенета. Теперь они стали пастухами и дровосеками. Не слишком хорошими, но они зарабатывают себе на хлеб и ведут суровую жизнь в горах, подальше от женщин, что прислуживают у меня в доме. Я не стану их прогонять: ни ради тебя, ни ради Уильяма Маршалла. Они будут жить мирно так долго, как я этого захочу. Наблюдай за ними, но ты не увидишь их дерущимися ни с кем, кроме своих же дружков, когда повздорят при игре в кости.

Тэлброк кивнул:

— Я видел твой договор с Маршаллом — там ничего не сказано о числе воинов в твоем доме. Если ты можешь их контролировать, то считай, я их не видел.

Кардок что-то пробурчал и прошел к другому краю площадки, чтобы посмотреть на ущелье и на земли за долиной.

— Хороший лучник, он натягивает тетиву как валлиец.

— Это Люк, один из тех, кого я привез из Херефорда. Аделина взглянула туда, куда смотрели ее муж и отец. Лучник Люк пристроил небольшой бочонок в развилке дуба, росшего на опушке леса, обступившего поляну. Он стоял далеко от своей мишени по колено в густом папоротнике и пускал стрелу за стрелой в бочонок.

— Надеюсь, он сначала его опустошил, — сказал Кардок. — Такой вот бочонок я получил в подарок от Маршалла, когда мы заключили договор. Там было бренди.

— Какие яркие стрелы! Красные, как кровь, — заметила Майда.

— Он сам их делает, — сказал Симон, — и красит в красный цвет, чтобы отличить от других. Он хороший солдат и отменный стрелок. Люк может с одного выстрела сбить воробья, летящего над лужайкой.

Они отошли от ограждения к лестнице. Аделина оглянулась и увидела, что лучник достал из колчана стрелу подлиннее и послал ее высоко-высоко, над верхушкой дуба. Она упала в глубине леса, далеко от мишени. Приятно было сознавать, что шпионы Лонгчемпа способны промахиваться.

Ладонь Симона легла ей на плечо.

— Я не хотел тебя напугать, — сказал он.

Аделина покачала головой. На мгновение ей показалось, что она высказала свои соображения вслух, что Симон услышал ее мысли. Она оперлась рукой о перила для большей уверенности. Симон кивнул в сторону лучника, метавшего свои красные стрелы в бочонок из-под бренди.

— Запомни этого человека, — сказал он. — Я уверен, что Люк один из шпионов Лонгчемпа. Если я прав, он представляет опасность для меня и, значит, для тебя тоже.

По тону Симона невозможно было догадаться, видел ли он, как она разговаривала с Люком, или нет.

— Он был весьма любезен, — сказала Аделина. Симон нахмурился.

— Он как-то помог мне, подтянул упряжь, — добавила она. Аделина снова оглянулась и увидела, что лучник, стоя у мишени, закрывает колчан. Он поднял голову и посмотрел в сторону леса, словно пытался разглядеть, куда упала его длинная стрела. Затем Люк развернулся и зашагал по узкой тропинке, круто поднимавшейся в гору, к единственной дороге, ведущей из долины.

— Он что-то небрежно относится к своим стрелам, — сказал Симон. — Длинную стрелу он не стал подбирать.

Аделина еще раз взглянула на поляну, на лес и на фигуру лучника. Теперь она знала, как он доставляет свои сообщения Лонгчемпу. Красная стрела в стволе зимнего дуба будет хорошо заметна, и Люк был достаточно умел, чтобы послать ее в нужное место, даже если для постороннего глаза это будет выглядеть как промах.

В лесу было тихо — никакого движения. Позже еще один шпион Лонгчемпа проберется туда крадучись, незаметно в поисках послания. Что за письмо улетело в лес на этот раз? Весть о том, что она стала женой Тэлброка? Сколько же людей Лонгчемпа затаилось в том лесу?

Симон ждал Аделину на верхней площадке лестницы. Он протянул ей руку, помогая спуститься.

— Если лучник подойдет к тебе, обязательно скажи мне об этом, — сказал он.

Аделина кивнула и поблагодарила своего святого за то, что Симон не потребовал с нее обещания. Некоторые формы предательства терзают душу сильнее других: она была шпионкой Лонгчемпа и в то же время надеялась, что ей не придется лгать своему мужу.

Аделина оперлась на руку супруга, в душе молясь о том, что у лучника никогда не появится повода послать красную стрелу со смертным приговором Симону Тэлброку. Затем она мысленно обратилась к иной неприятной теме, вспомнив то, что говорил Тэлброк относительно договора.

Глава 13

И вновь Аделина убедилась в том, что за Тэлброком непросто шпионить.

— Нет, я не позволю тебе ехать со мной, — настойчиво повторил Симон, — иди посиди с отцом. Я скоро вернусь.

— Я уже виделась с отцом утром. Я поеду с тобой.

— Нет, — решительно заявил Симон, — ты останешься здесь. — Они были у самых ворот частокола, огораживавшего жилище Кардока. — Навести Майду, выясни, где твоя глупая служанка провела ночь.

— Оскорбляя Петрониллу, ты ничего от меня не добьешься.

— У меня нет времени с тобой спорить. Пока мы тут препираемся, я бы уже съездил по делам и вернулся.