Серебряный остров - [22]

— Ну, это сказки! — не выдержал Рудик.

— Легко сказать: сказки! А я сам видел, недалеко от дельты Селенги такая воронка крутит, что поверхность Байкала прогибается. Местные рыбаки говорят, засосет туда сети — ищи в Ледовитом океане. Впечатление незабываемое, морозец по коже дерет. Не хочешь, да поверишь.

— Вот это да! — заорал вдруг Снегирь. — Спуститься бы в туннель на подводной лодке! Или на батискафе!

— Боюсь, это невозможно! — Павел Егорович сокрушенно развел руками. — Гипотеза о туннеле не выдерживает критики. Промерами установлено: глубина «бездны» в устье Селенги всего 400 метров.

— А воронка?

— Воронка — результат столкновения двух встречных течений.

— Но есть же глубина 1700 метров. Может, туннель там?

— По новейшим данным, 1620 метров, — уточнил Павел Егорович. — Ольхонская впадина. Глубина для озера, действительно, колоссальная. Но… никаких признаков туннеля.

— Значит, туннеля вообще нет?

— Вероятнее всего, нет.

— Тогда куда же девается вода?

— А парусники!?

— А откуда взялась нерпа?

— Вот это-то и есть самое интересное: откуда взялась нерпа. Пожалуй, это вопрос вопросов. В конце концов выяснилось, что «потерянная» учеными вода попросту испаряется, что на парусниках пытались обойти «вкруг моря» некоторые отряды землепроходцев, да байкальские шторма жестоко наказали смельчаков. Но нерпа — а говоря шире, происхождение животного мира Байкала — до сих пор остается грамотой за семью печатями. Давайте рассуждать так. Если бы кто-то всемогущий пожелал сохранить в неприкосновенности растительный и животный мир всех эпох геологического развития планеты, начиная с чудовищно далекого времени в двести тысяч веков тому назад и кончая нашими днями, он не смог бы придумать ничего более подходящего, чем соорудить гигантский музей живой природы. Даже не музей, а заповедник. Помните легенду о Ноевом ковчеге? Правда, Ной взял в свою посудину «каждой твари по паре», ему ведь требовалось переждать всего-навсего сорокадневный дождик, вызвавший «всемирный потоп».

В нашем же предполагаемом опыте срок побольше — 20 миллионов лет, поэтому брать лишь «по паре» каждого представителя животного мира, сами понимаете, рискованно. Значит, заповедник должен быть достаточно обширным. И еще одно важное требование: стабильность, то есть устойчивость среды заповедника, независимость от происходящих вокруг изменений природы. Мы ведь должны как бы законсервировать самые древние виды. А поскольку жизнь в то время развивалась главным образом в воде, таким заповедником мог стать только исполинских размеров аквариум.

— Здорово! — вырвалось у Саньки. — Как же построить такую громадину?

— Да, аквариум длиной 600 километров и шириной 60–80 из стекла и бетона не построишь. Но некто, выполнявший поставленную нами задачу, был, не только отличным биологом, но и талантливым конструктором. Он решил использовать разлом земной коре, тем более, что и воду в такой аквариума закачивать не надо, заполнится сам по себе. Именно таким аквариумом, таким естественным музеем, в котором мирно соседствуют представители видов, во всем остальном мире вымерших еще 20 миллионов лет назад, с видами самыми современными, и является Байкал. Как вы думаете, кто же мог сотворить этот заповедник, которому не перестает удивляться наука, этот единственный в своем роде на Земле экспериментальный биологический полигон?

— Вы сказали «сотворить»? — как эхо, повторил забывший обо всех атлантидах Снегирь. — А что, в самом деле кто-то мог сотворить? Но ведь людей тогда не было. Может, какая-нибудь могущественная соседняя цивилизация? Прилетели к нам, обнаружили, что никаких разумных существ еще нет, и решили сделать подарок будущим хозяевам планеты: сохранить в неприкосновенности древний животный мир…

— Может, марсиане? — предположил Кешка.

— Если они могли построить такой аквариум, — сказал Рудик, — наверняка соорудили бы еще что-нибудь в том же духе: горы, каналы, острова…

— Нужда им была возиться с островами! — нетерпеливо перебил Снегирь. — Я вот думаю: не бульдозерами же копали они этот самый «разлом». Ясно, не обошлось без ядерного взрыва. Значит, надо искать остатки древней радиоактивности. Если найдем — точно, Байкал сотворили пришельцы…

— Байкал сотворила природа, — весело глянув на Снегиря, объявил Павел Егорович. — А слово «сотворить» я применил специально, чтобы вы поняли, как разумны все ее решения. У нее было достаточно времени на эксперименты. Природа еще и не такое сотворяла!

— Еще почище Байкала? — не поверил Рудик.

— Разумеется. Например, превратила обыкновенную обезьяну в необыкновенного человека. — Все облегченно рассмеялись: это-то они знали и без Павла Егоровича. — Но вернемся к Байкалу. В озере 1700 видов животных и растений. Две трети из них эндемики, то есть не встречаются больше нигде. Остальные же хотя и встречаются, но чаще всего не по соседству, а в озерах Северной Америки и Африки, в реках Центральной Азии, в Ледовитом океане. Причем любопытно: Байкал обеспечивает полное равноправие и для обитателей пресных вод, и для выходцев из соленых морей. Сколько здесь удивительного! Бычок, обыкновенная «широколобка», которую вы ловите в камнях, — для науки такой же важный объект изучения, как, скажем, пульсары. А чего стоит, например, крошечный моллюск лиобайкалия! Хрупкая раковинка этого примитивного существа похожа на обломок маленького штопора. Лиобайкалия — реликт, живой пережиток древних эпох. Достаточно сказать, что она старше первого человека на девятнадцать миллионов лет. Однако в мезозойских отложениях на берегу озера лиобайкалия встречается точно в таком же виде, как современная. Рождались горы, уходили моря, наступали и отступали ледники, эволюция проделала головокружительный прыжок от примитивных организмов до человека, а этого моллюска словно не коснулось время. Видите, насколько удалось природе законсервировать прошлое в байкальском аквариуме….