Серебряный осёл - [68]

– Ланда, – с надеждой спросил ишачок, – а этот ваш заокеанский лекарь-чудодей не поможет? Я смотрю, он не хуже вашего бога с больными да увечными справляется!

– Так то когда злая душа или нечистик какой, – удрученно развел руками Вареникс. – Тут же иное дело. Покойник-то неплохим человеком был и не от лютости вошел в тело нашего друга, а велением могучего чародея! Тут либо этот же рекомый волхв обязан отозвать потревоженную душеньку, либо она сама, своей волей, должна уйти прочь.

– Но, – вздохнул леший, – я мню, не уйдет он за так просто.

– Почему?! – вскрикнули одновременно Стир с Орландиной, которая после освидетельствования поэта «специалистами» заметно встревожилась.

– Как понятнее сказать-то? Неспокойна сия душа. Чем-то удручена зело. Тоской-печалью одолеваема.

– Како-ой? – захныкал ослик.

– А ты сам спроси, – посоветовал вдруг Кар.

– Это как? – не понял Стир Максимус.

– Вот так и поинтересуйся, – подхватил Вареникc. – Мол, так и так, чего ты, душенька, желаешь?

– Спросите лучше вы! – взмолился бедный ушастик. – Не могу же я сам себя спрашивать и сам себе отвечать!

– Резонно, – согласился пан Будря. – Таки дело пан певец мувит.

– Хм, – откашлялась Орланда. – А что?! Можно и попробовать.

– Уважаемый… – начала она и осеклась. – Как его хоть зовут-то?

– Хемуасет, – с готовностью подсказал ишачок. – Сетне Хемуасет.

– Да, уважаемый… мм… Хемуасет. Не скажете ли вы, что вас гнетет и что нужно сделать, чтобы вы покинули телесную оболочку нашего друга Стира Максимуса?

Пару мгновений ничего не происходило. А затем осел заговорил не своим, звонким да громким, а глухим старческим голосом:

– Сенеб! Радуйтесь! Я Сетне Хемуасет, верховный жрец Птаха Мемфисского, главный царский архитектор, сын его величества правогласного Осириса-Рамсеса Усермаатра!

– Правогласного, значит, покойного, – прокомментировал юный тартессит.

– Зачем была потревожена моя душа Ка? – жаловался Стир-Хемуасет. – Зачем ее позвали с блаженных полей Иару и заставили вселиться в этого мерзкого и вонючего осла?! Горе и печаль мне!

– Но-но, полегче! – уже своим голосом возмутился рапсод. – Это кто из нас вонючий, принц сушеный?! Я, между прочим, каждый день совершаю омовения! Даже в термы хожу!

Он не стал уточнять, что за все это время побывал в банях лишь единожды.

– Кто же позвал вас, о принц? – вопросила Орланда.

– Темный. Темный Бог.

Присутствовавшие переглянулись. Вот оно, слово истины.

– Можете ли вы уйти по своей воле? – присоединилась к сестре Ласка, с надеждой впившись взглядом в поникшую ослиную морду.

– Нет, – покачал головой осел-двоедушец. – ОН не отпускает меня. Велел добыть для него Книгу Тота.

– Ой, это та самая книга, что находится где-то в Мемфисе! – заржал Стир. – Я вам рассказывал!

– Да, – подтвердил древнеегипетский царевич. – я сам спрятал ее в гробнице Нефера, из которой сначала и выкрал.

– Хотел бы я хоть одним глазком глянуть на эту Книгу! – возбужденно потер руки Кар. – Это нечто такое… Неописуемое! Она дает власть над всеми тварями земными и подводными, позволяет путешествовать мирами и наблюдать движение светил.

– Верно! – молвил Вареникс. – И еще много чего может сделать тот, в чьи руки попадет сия любопытная книжица.

– Избави вас Птах и Ра-Атум к ней прикоснуться! – возопил Хемуасет. – Неосторожный человек может приблизить конец времен, конец Геба!

– А что ж делать? – не поняла Орландина. – Выйти без нее из Стира вы не можете…

– Не могу, – согласился восставший дух.

– А искать не позволяете…

– Не рекомендую, – дипломатично уточнил принц, и члены маленького отряда поняли, что первый шаг по дороге, ведущей в Мемфис, ими уже сделан.

И правда пора, а то засиделись они в этом Танисе, будь он неладен! Одни сплошные неприятности.

Рыцари Круга Стоячих Камней уже второй день пристально наблюдали за лихорадочными перемещениями осла и его приятелей по старому Мемфисскому некрополю.

«Что-то у них там не срабатывает», – думал Парсифаль, а Гавейн привычно винил во всех бедах длинноухого.

– Это он, сучий потрох, воду мутит! – авторитетно заявлял крепыш. – Не иначе как слежку заметил и теперь следы заметает! Надо бы чуток пощекотать им нервишки. Может, порасторопнее станут?

Блондин закатывал очи горе.

– Ты же слышал, что говорил понтифик? Не высовываться ни в коем случае! Вдруг они сдуру решат уничтожить Книгу? Представляешь, что с нами тогда святой отец сотворит?!

Здоровяк нервно поежился. Воображать себя навозным червем, копошащимся в чужом дерьме, ему было, мягко говоря, неприятно.

– Блин! – сплюнул в сердцах. – И не отлучишься же никуда, елы-палы!

– Эх! – размечтался Перси. – Сейчас бы пивка холодненького! А к нему вяленых кальмарчиков или креветочек вареных…

– Заткнись! – залился слюной Гавейн.

– В чем проблема, парни?! – раздалось рядом. – Присоединяйтесь! У нас есть и то и другое!

Гвардейцы Артория как по команде повернули головы на голос… да так и обмерли.

В двух шагах от них, разложив на мраморной могильной плите немудреную закусь вокруг пяти или шести кувшинчиков, увенчанных обильной пеной, устроилась парочка… песиголовцев. Повернув к Гавейну с Парсифалем зловещие волосатые морды, собаколюди тыкали руками на свой стол, приглашая рыцарей разделить с ними полуденную трапезу.