Серебряные ноготки - [17]

- Хорошо. - Женевьева нежно поцеловала наемника, придвинулась к нему и тоже свернулась клубком рядом с ним.

Затем она снова прикоснулась к нему губами. Пребывая в полусне, Вукотич не ответил.

Вампирша продолжала целовать его сначала в плечо, затем в шею.

Он почувствовал короткую боль укуса, когда ее клыки проткнули его кожу, и впал в забытье.

Его опустошали медленно и с удовольствием.

Чаша с водой показала городок за Черной Водой. Хлоести. Диен Ч'инг никогда не бывал там, но знал, где находится это селение. Там была гостиница. «Мирный приют». Подходящее название. Очень подходящее название.

Почтенного Ксоу, разочаровавшего своего потомка, Циен-Цин заключит в адскую бездну под Пагодой лет на сто в наказание за неудачу. Вампирше и наемнику тоже следует преподать более действенный урок.

На каменных плитах, нагретых утренним солнцем, Ч'инг раскладывал вещички из своего ларца. Высохший кусочек бамбука с Запретных Полей У Фан Сю. Пустой сосуд из слоновой кости, изготовленный в провинции Шакала. Пузырек с землей из Вечных Садов Короля Обезьян. Запечатанный пузырек с водой из Великой реки. Частица вечно горящей серы со склонов Драконьего Языка.

Дерево. Воздух. Земля. Вода. Огонь.

Ч'инг вызвал повелителей пяти элементов главных демонов, повиновавшихся Циен-Цину.

Владыки стихий остановят любителей совать нос в чужие дела.

Ч'инг накинул свое одеяние. Он проведет в медитации день и ночь. Завтра ему потребуется вся его магия, чтобы сослужить службу Циен-Цину.

Завтра Клей Глинка умрет.

Вукотич проснулся оттого, что все его раны внезапно заболели. Он чувствовал каждую царапину, которую когда-либо получил, словно они все разом начали кровоточить. Его конечности стали тяжелыми, как чугун. Солнечный свет причинял невыносимые мучения.

- Не бойся, - сказала Женевьева. - Это скоро пройдет.

Наемник подскочил, как ужаленный, и рванулся к ней.

Резкое движение отозвалось новой вспышкой боли, и, ошарашенный, он откинулся на подушку. Однако его ярость не утихла.

- Ты пила мою кровь, мерзавка!

Вампирша уже оделась, превратив некоторые предметы постельного белья в практичную юбку и шаль. Она загадочно посмотрела на своего спутника:

- Это было только справедливо. Ты тоже воспользовался мной, чтобы получить удовольствие.

Наемник ощупал раны на своем горле. Они все еще чесались.

- Что ты сделала со мной? Свет причиняет мне боль.

Женевьева заглянула молодому человеку в глаза:

- Повышенная чувствительность к свету сохранится несколько дней. Вот и все. Ты не станешь моим посвященным. Впрочем, даже если бы я поступила с тобой иначе, ты не имел бы права жаловаться. Скольких девушек ты оставил беременными во время военных походов, а?

- Это…

-  He одно и то же? Я знаю. Ладно, вставай. У нас есть день и ночь, чтобы добраться до Жуфбара.

Вукотич вспомнил все. Покушение. Сделку с кровопийцей. За время своих странствий ему несколько раз приходилось служить хозяевам и хозяйкам, которые были весьма неприятными людьми. Но его нынешний договор был венцом его карьеры. Об этом никто не сложит песен.

Женевьева помогла ему одеться. Это было унизительно, но наемник двигался как пьяный. Все физические симптомы опьянения были на лицо, за исключением радостного возбуждения. Движения девушки были, наоборот, точными и ловкими. Они привыкли к своей цепи и научились с ней управляться, поэтому без лишних проволочек Вукотич спрятал ее в рукаве.

Вчерашний портье по-прежнему нес вахту. По крайней мере, он все еще оставался на своем рабочем месте. Но их ждали и другие. Пара местных мордоворотов с эмблемами Крестового похода на рукаве, страж морали в плаще с островерхим капюшоном и застенчивая стареющая жрица Верены.

Портье указал на своих постояльцев.

- Вот господин и госпожа Шмидт, - сказал он дрожащим голосом.

У Вукотича оборвалось сердце.

- Они провели бурную ночь, судя по их виду, - заметил моралист.

Наемник пожалел, что прошлой ночью он не украл оружие.

- Значит, вы женаты? - полюбопытствовал служитель нравственности.

- Уже три года, - ответила Женевьева. - У нас двое детей, которые остались со своей бабушкой в Жуфбаре.

Борец за нравственность глумливо рассмеялся:

- Придумайте что-нибудь получше. У этой отговорки уже выросли рога Таала.

- Брак, - начала жрица, - это священный акт. Недостойно его осквернять и прикрываться брачными узами для оправдания тривиальной похоти.

Вукотич подумал, что служительница знания и мудрости действительно расстроилась бы, если бы узнала, что случилось в гостиничном номере прошлой ночью. Его кровь, как бы мало ее ни осталось, быстрее побежала по жилам.

- Если вы женаты,- заявил моралист,- то не откажетесь принести несколько клятв перед богиней правды, верно?

Жрица вытащила священный текст из-под плаща и принялась просматривать его, ища раздел, посвященный свадебным церемониям. Наверняка у нее имелась укороченная версия для экстренных случаев.

Громилы глупо ухмылялись. Вукотич понимал, что эта сцена скорее проистекает из вселенского желания совать нос в чужие дела, чем из заботы о духовной чистоте. Он помнил, что Клей Глинка предлагал побивать прелюбодеев камнями.

- Берешь ли ты, Иоганн Шмидт, эту женщину…