Серебряное сердце - [27]

Колокол пробил положенное время, и из громадных механических часов на главной рыночной площади показались металлические куклы, движущиеся в своем собственном жутковатом карнавале. Время мертво, словно говорили они. Вскоре по улице загромыхали закрытые ставнями паровые экипажи. Они останавливались у ворот таверн, которые широко распахивались им навстречу. Дворы за воротами были покрыты крышами, и посетители безбоязненно проходили внутрь, не рискуя попасть под ядовитые лучи.

Около девяти часов таверна «Молот и Наковальня» сектора Акра была заполнена веселящимися. Это было известное местечко, где сегодня обеспеченные любители музыки собирались петь и танцевать под выстрелы хлопушек и фейерверки. Запах вина, фруктов и специй насытил воздух. Красное вино в чанах нагревалось над открытым огнем.

Макс и Менни сидели в отгороженном уголке у окна, что давало возможность отделится от толпы вокруг. Макс водил пальцем по тяжелой вельветовой занавеске, горя желанием отдернуть ее, открыть деревянные ставни и выглянуть наружу. Его защитные очки лежали в кармане. Макс купил их у человека, который – в темном подземелье, глубоко под одним из борделей в Ирне – продавал людям его профессии все необходимые для работы приспособления. Макс и Менни были далеко не первыми, кто рискнул выбраться под едкие лучи Луны. По традиции, самые отважные мастера воровского мастерства пользовались пустотой улиц и тем, что большинство жителей празднует карнавал, как большим преимуществом. Отважные, но и глупые. Многих находили наутро после краткого мига царствования Рубинового светила скорченными и покрытыми волдырями, лежащими на улицах. Причем они были тщательно «упакоованы» в многослойные защитные одежды и имели толстые очки. Рубиновая Луна карала тех, кто осмеливался бросить вызов ее могуществу. Но случались и удачные вылазки, ставшие легендами. Сердце Макса сильно и быстро стучало в груди, и ему казалось, что оно позванивает, ударяясь о клеймо. Он знал, что не умрет этой ночью, но хотел надеть очки прямо сейчас, в относительной безопасности таверны. Менни с печальной миной потягивал свой эль, но Макс чувствовал, что это недовольство показное. В молодости Менни был настоящей грозой улиц. Юный Менни, живущий где-то внутри нынешнего, наверное, оплакивал тот факт, что ему самому не пришла в голову мысль украсть Бриллиант. Они сделают это, Макс был уверен. Некоторые вещи предопределены.

Луна зайдет в три часа, но тогда улицы заполнятся празднующими. Работу необходимо сделать сейчас, пока нужно опасаться только появления боевых Ребят.

Менни встряхнул головой.

– Убери руки от занавески, мальчик мой. Скоро насмотришься на Алмаз. – Менни нахмурился. – Он загорится новой жизнью. Как мы сможем держать его? Это то же самое, что попытаться украсть голыми руками пирожок Матушки Бэппи прямо из печи.

– Я проделывал это сотни раз, – беззаботно отмахнулся Макс, потягивая из оловянного кубка «Водоворот»: странный холодный бурлящий ликер, оставляющий своеобразную металлическую пленку на губах. – Это была одна из первых вещей, которым ты меня научил, помнишь?

– Чокнутый, – проворчал Менни. – На тебя нужно надеть смирительную рубашку. И на меня тоже, раз я иду с тобой.

Днем, когда они спорили, обсуждали и прикидывали, как украсть камень, Менни предложил Максу идти одному. Впервые он предложил подобное. Они всегда работали вместе. Было непостижимо изменить это.

– Ты – моя удача, мой талисман, – сказал Макс. – А я – твой. Я знаю, что ты со мной не согласен, но, пожалуйста, поверь, что у меня есть причины так поступить.

– Причины, которых ты не понимаешь, – сухо парировал Менни. – Я не знаю, мальчик. Я не вижу в этом смысла. Что мы выиграем, украв Алмаз?

Макс пожал плечами:

– Я пока не знаю, но в одном я совершенно уверен: когда мы разберемся – это будет что-то грандиозное.

В конце концов Макс убедил Менни сопровождать его, как обычно. Он не лгал и не льстил, говоря, что Менни – его талисман. Он действительно так считал.

Макс поставил опустевший кубок и вытер рот.

– Нам пора, – сказал он. – Эту работу нужно сделать быстро.

Макс подумал, что нельзя оставлять Менни ни минуты на размышление, чтобы он не передумал и не отступил.

Они пробрались через толпу на крытый двор, где все пели и танцевали среди молчаливо ожидающих паровых экипажей. Окрашенные в темно-красный цвет круглые плафоны ламп соревновались со светом Рубиновой Луны снаружи, многие гуляющие были раскрашены красным театральным гримом, будто их опалили смертоносные лучи. Горячее вино было красным, и даже бочка эля, окрашенного специальными пищевыми красителями, исходила розовой пеной.

За аркой главных ворот находился маленький коридорчик, который вел к калитке для пеших посетителей. Народу в толпе было слишком много, чтобы кто-нибудь смог обратить внимание на две фигуры, скользнувшие в темноту короткого туннеля. Ворота были крепко заперты, чтобы никто из чрезмерно разгулявшихся случайно не вывалился в ночь, но для Макса было секундым делом справиться с замком.

Они застегнулись на все пуговицы и обмотали толстыми шарфами головы, оставив только щелочки для глаз. Затем пришла очередь очков, после – широкополых шляп. Финальный штрих – руки обтянули шелковые перчатки, плотно тканные, но достаточно тонкие, чтобы позволить пальцам совершать самые аккуратные движения.