Серебряное прикосновение - [9]

— А где же дядя? — спросила она Марту, занятую бухгалтерскими подсчетами в конторе.

— Вышел, — кратко ответила та, не отрываясь от толстого гроссбуха и царапая что-то карандашом на чистом листе. Марта считала недостойным пускаться в какие-либо объяснения перед Эстер.

— Там пришел посыльный от ювелира за его цепочкой для часов.

— Понятия не имею, где может быть Джек. Хотя я слышала, что он действительно назначил эту встречу.

Марта окунула перо в чернильницу.

— В любом случае, я сейчас слишком занята, чтобы искать эту цепочку, так что можешь сказать посыльному, что завтра сама принесешь ее в мастерскую мистера Харвуда.

Марта так и не подняла глаз на Эстер, поэтому не заметила искру радости, мелькнувшую в ее взгляде.

— Хорошо, я скажу ему.

Спускаясь вниз, Эстер пританцовывала на ходу от счастья. Только что у нее появилась удачная возможность вновь встретиться с Джоном Бэйтменом, продолжить это необычное знакомство. И уж она постарается завтра вручить цепочку лично ему. Эстер не раз сталкивалась с мистером Харвудом и была уверена, что и работать, и общаться с ним очень трудно.

Выскочив во двор, залитый солнечным светом, она вдруг остановилась как вкопанная. Джон внимательно рассматривал ее рисунок, держа его на вытянутой руке.

— Это мое! — воскликнула Эстер и ринулась вниз по лестнице, словно хотела с боем вырвать у Джона свой рисунок. Тот внимательно посмотрел на нее. Глаза его сузились, в них появилось загадочное выражение.

— Вы очень талантливы, — сказал Джон, — это замечательная работа! Я полагаю, рисовать вы учились сами?

Эстер, едва оправившись от шока, поняла наконец смысл сказанных им слов, и затрепетала от радости. Ему понравился ее рисунок! Это было похоже на благословение Господне. Словно живительный бальзам пролился на душу Эстер, смывая все ее сомнения и страхи, которые она испытывала при мысли о том, что другие могут осмеять ее искусство. Несмотря на то, что покойная мать Эстер всегда хвалила ее рисунки, все же это воспринималось как неотъемлемая часть материнской любви.

— Да, меня никто не учил, — наконец ответила Эстер, — мне всегда нравилось рисовать эскизы, но в последнее время совершенно некогда.

— Ах, как жаль! — покачал головой Джон и с неохотой вернул Эстер ее рисунок.

— Вы принесли цепочку? — спросил он ее.

— Нет. Джека нет дома, а его жена не знает, где может находиться его цепочка. Мне приказали завтра принести ее вам в мастерскую мистера Харвуда.

Эстер заметила, что Джон вновь улыбнулся, будто тоже очень обрадовался, что снова встретится с ней.

— А вы знаете, где находится мастерская? — спросил он. — Нет? Это совсем недалеко, и идти туда очень просто.

И Джон подробно описал Эстер, как найти мастерскую. Она находилась неподалеку от собора Святого Гилберта, в Криплгейт. Традиционный для ювелирных мастерских район Лондона.

— А цепочку вы сами будете ремонтировать? — спросила Эстер.

— Думаю, да.

— Ну, тогда в мастерской я попрошу позвать вас.

Джон утвердительно кивнул головой и внимательно посмотрел на Эстер своими ярко-голубыми глазами.

— Попросите позвать меня, мисс Нидем. А теперь я вынужден попрощаться с вами. Я должен возвращаться назад. Всего доброго.

— До свидания, мистер Бэйтмен.

Эстер смотрела, как Джон Бэйтмен идет через двор к воротам. Возле самого выхода он остановился, оглянулся и помахал ей рукой на прощание. Ворота со скрипом закрылись за ним, и Эстер еще долго стояла там, не в силах уйти, погрузившись в счастливые, радужные мечты, пока Марта не закричала ей, высунувшись из окна, чтобы Эстер немедленно возвращалась домой.

Весь вечер она боялась, что мистер Харвуд заявится в таверну поужинать, и тогда Джек сам отдаст ему цепочку. Но, к счастью, Харвуд так и не появился в Хиткоке, и Эстер, улучив момент, когда Джек убирался в баре после закрытия, рассказала ему о визите Джона Бэйтмена.

— Я знаю этого парня, — ответил Джек, переворачивая стулья вверх ножками, размещая их на столах и смахивая с них пыль.

— Джон Бэйтмен — лучший и старший ученик Харвуда. Родом он из Стаффордшира, из прекрасной семьи, но, к сожалению, беден как церковная мышь. Грустная история: юный, благородный джентльмен, вынужденный влачить жалкое существование из-за того, что его прапрадедушки пустили, по ветру все семейные капиталы. Отец и мать Джона умерли совсем молодыми, и он остался на попечении деда, который смог кое-как заплатить за его учебу в Вестминстерской Школе, а потом пристроил его в мастерскую Харвуда. Это был предел его возможностей. Дед Джона сделал для него все, что мог, сам прозябая в нищете на склоне жизни.

Джек, будучи типичным услужливо-болтливым хозяином таверны, знал все про всех в округе, благодаря беседам с многочисленными клиентами и завсегдатаями бара. Поэтому Эстер за несколько минут разговора узнала практически все о жизни Джона Бэйтмена.

— Вам все это рассказал мистер Харвуд? — спросила она.

Ей просто не верилось, что мастер, именитый ювелир, почитаемый и уважаемый всеми, широко известный в городе, может опуститься до обсуждения личной жизни какого-то подмастерья и распускать сплетни в баре, потягивая пиво.

— Да, мистер Харвуд рассказал мне о нем. С полгода назад, когда его дочь обручилась с молодым Бэйтменом.