Серебряное пламя - [31]

Шайн улыбнулась:

– Знаю. Я пытаюсь найти безопасное место, откуда можно было бы наблюдать за Броуди, когда они появятся в крепости.

– Пойдем. – Лигульф взял ее за локоть, увлекая за собой. Близнецы двинулись следом. – Эти двери ведут в детскую, а оттуда можно видеть все, что происходит во дворе. – Он сдернул скатерть со стола, мимо которого они проходили, и сунул ее Шайн. – Если ты прикроешь свои волосы, тебя примут за любопытную горничную.

– Здорово, а то я опасалась, что меня заметят.

– Такие волосы нечасто встретишь.

– Да уж. Я еще не встречала никого с таким же цветом волос, – заметила Шайн, обмотав голову скатертью, и осторожно приблизилась к окну.

Сердце ее бешено колотилось. Помимо привычного страха она испытывала тысячу других эмоций. Прошло шесть долгих лет с тех пор, как она в последний раз видела тех, кому жаждала отомстить. Страх, который выгнал ее из родного дома, всегда был с ней. Но теперь она обнаружила, что не желает скрываться. Ей хотелось предстать перед своими врагами, бросить им в лицо обвинения и заставить их ответить за многочисленные преступления. Но она подавила это желание, сознавая, что еще не пришло время.

– Почему ты отказываешься выходить замуж за Гэмела? – спросил Лигульф.

– Если я соглашусь на это, то окажусь привязанной к нему. Я не могу себе этого позволить, – ответила она, не отрывая взгляда от крепостных ворот.

– Но такой союз дал бы тебе силы, которые требуются для борьбы.

– Вряд ли меня спасет один воин, каким бы сильным и умелым он ни был.

Не успел Лигульф вывести ее из заблуждения относительно возможностей Гэмела, как во двор Данкойла въехали Броуди. Катриона смертельно побледнела, черты ее лица напряглись, в глазах вспыхнул странный блеск. Лигульф нахмурился, наблюдая за ней. В его голове теснилась сотня вопросов, но он решил набраться терпения и выслушать ее историю вместе с остальными.

Броуди уже подъезжали к воротам, когда леди Эдина улучила минутку, чтобы обработать ссадины Гэмела.

– Жаль, что вежливость требует, чтобы мы оказали гостеприимство этим людям, – заметила она, промокая влажной салфеткой его лицо.

– Вы их недолюбливаете, миледи? – поинтересовался Фартинг, поспешно стирая грязь с собственного лица.

Она скривила губы в неопределенной улыбке.

– У меня бывают предчувствия, связанные с некоторыми людьми. Кто-то может сказать, что это не более чем глупость, однако интуиция меня еще ни разу не подводила.

– И нас тоже, – добавил Гэмел.

– И что, при встрече с Броуди у вас были такие предчувствия? – не отставал Фартинг.

– Да. От одного вида барона у меня стыла кровь. У него в душе царит мрак. Это видно по глазам, несмотря на его внешне учтивые речи, приятные манеры и нарядную одежду. Я не из тех, кого можно обмануть подобными вещами. Я видела его всего лишь раз и не испытываю особого желания встретиться снова.

Фартинг кивнул.

– А с его женой вы тоже встречались?

– Нет. Мы познакомились с ним, когда были при дворе. Он приехал с супругой, но я ее не видела. Мы с Уильямом уже уезжали, а они только приехали. Полагаю, она отдыхала с дороги. В любом случае можно только пожалеть женщину, связанную с таким человеком.

– Напрасно, – холодно обронил Фартинг. – Эти двое стоят друг друга.

– Ты их знаешь? – спросил Гэмел.

– Да, сэр Гэмел, хотя никогда не встречался с ними. Честь для них – пустой звук. Эта парочка погрязла в предательстве и убийствах. Они способны, сидя с улыбкой за вашим столом, вонзить вам кинжал между ребер, если им это выгодно. Думаю, что любой из их свиты, мужчина или женщина, может оказаться шпионом или лазутчиком.

– Получается, что в мой дом вот-вот проскользнет клубок гадюк, – протянула леди Эдина.

– Именно так, миледи.

– Не надо хмуриться, мастер Магнуссон, – мягко произнесла она. – Я не сомневаюсь в ваших словах. Собственно, они только подтверждают мои впечатления. Однако мы не можем не впустить их в крепость. Так что нам ничего не остается кроме как следить за ними и быть настороже. – Она успокаивающе улыбнулась. – Ваши друзья в безопасности. Пока они будут находиться в наших покоях, а когда придет время ложиться спать, Гэмел отведет их в потайные комнаты. Я бы поместила их туда прямо сейчас, но там темно и тесно, как в тюремных камерах. Их проектировали не для удобства, а как тайное убежище. – Она проигнорировала недовольную гримасу Фартинга и добавила: – Эту ночь вам придется провести в спальне Гэмела.

Теперь уже Гэмел хмуро уставился на нее:

– А ты не боишься, что мы поубиваем друг друга?

– Нет, сын. Я уверена, что чувство долга возобладает у вас над мелкими ссорами.

– Мелкими? – взвился он. – Ничего себе мелкая ссора! Он пытается присвоить то, что является моим.

– Катриона не твоя, – возразил Фартинг.

– Это когда-нибудь кончится? – в отчаянии вопросила леди Эдина. – Не будь вы так заняты выяснением отношений, то заметили бы, что наши гости уже въезжают в ворота. Ваше нелепое поведение может вызвать у них любопытство, что нам совершенно не нужно. И даже опасно!

Метнув в Фартинга последний испепеляющий взгляд, Гэмел стиснул зубы, чтобы удержаться от ответной реплики. Он не знал, почему Шайн так боится Броуди, но ее страх был для него достаточным основанием. Если она считает, что они представляют для нее угрозу, он должен сделать все, что в его силах, для ее защиты.