Серебряное небо - [66]

— Тогда и я с вами пешком пойду, — мальчишка подхватил конька за уздечку. — Вы торговать будете, да? Мама сказала вас прямо к нам вести — у нас кухня удобная, большая. А хотите, можно и в комнате…

Дядю Мартина она заметила издали — опираясь на костыль, он прыгал по улице к дому Лидии. Увидев Лесли, остановился, махнул рукой, она махнула в ответ.

Так он и стоял и ждал, пока они втроем — если считать коня, то вчетвером — шли к нему.

— Привет, — подойдя, сказала Лесли. — Знакомьтесь — это дядя Мартин, а это… Джед.

— Здравствуйте… сэр, — протянул тот руку — старик пожал ее; метнул короткий взгляд на его бицепс, на Лесли — она чуть заметно кивнула — и снова на Джедая.

— Здравствуй, сынок. «Semper fi»?[22]

— Что?

— В морской пехоте, спрашиваю, был? — переспросил дядя Мартин.

— Да, — Джедай неловко улыбнулся, — наверное… кажется…

— Помоги пацану вещи с лошади снять, — вмешалась Лесли. — Сейчас я торговать пойду, а вы сможете вволю наговориться, — едва Джедай отошел, сказала тихо и быстро: — Он не помнит. У него была травма головы, и он ничего не помнит, только детство. Но татуировка на руке есть, та самая.

— Понял, — кивнул старик.

— И… спасибо, что мальчика выслал навстречу. Честно — от сердца отлегло.

Дядя Мартин снова кивнул и скользнул глазами ей за спину.

— О, Лидия бежит!

Лесли обернулась — мать Джимми и впрямь бежала от крыльца к калитке. Одетая по-праздничному, в белую блузку и лиловую юбку с развевающимся подолом, на ногах — туфли на каблуках, она, казалось, пританцовывала на ходу.

«Сколько же лет я уже не видела таких туфель?» — подумала Лесли.

Добежав, женщина схватила ее за руку, на миг будто задохнулась — и, вместо слов и приветствий, внезапно обняла. Тут же отпустила, но продолжала держать за руку, словно боясь, что Лесли сбежит.

— Вы тогда так быстро ушли, да и… не до того было, но сегодня я вас без ужина просто не отпущу! — выпалила она и обернулась к дяде Мартину. — Отпразднуем заодно и день рождения Джимми! Так что приходите!

Торговля шла куда бойчее, чем Лесли предполагала. Она даже пожалела, что не взяла с собой побольше товаров — один мужчина был очень разочарован, узнав, что у нее нет двухдюймовых гвоздей. Но кто мог знать, что ему понадобятся гвозди!

Расплачивались посельчане в основном мукой и солью. Одна женщина принесла сделанный из змеиных шкурок жилет. Шкурки были подобраны одна к одной и нашиты на шелковую подкладку так, что на груди и на спине получался красивый узор. Лесли щедро расплатилась с мастерицей — помимо трав от кашля, ниток и ножниц, которые та запросила за свою рукоделье, от себя добавила еще маленькую пластмассовую бутылочку ванильной эссенции.

Лидия несколько раз забегала в комнату, оглядывала Лесли и снова исчезала; в распахнутую дверь тянуло жареным луком и другими аппетитными запахами.

Перехватив одну из посельчанок, сказала:

— Часам к семи подходи. И про пирог не забудь!

— Ага, я уже тыкву поставила тушиться, — закивала та. — Но ты мне должна еще прическу сделать!

Дальнейшего Лесли не слышала — обе женщины вышли из комнаты, а ее отвлекла молоденькая девушка, предложившая в обмен на дюжину пуговиц из оленьего рога пакет сухих галет.

Потом пришлось объяснить двум старушкам, как готовить настой от кашля; слегка поторговаться из-за полудюжины алюминиевых ложек и пообещать в следующий раз принести половник — но разговор запомнился, и на душе стало неуютно: прически… туфли на каблуках… А она, как всегда, в своем камуфляже, и голова уже больше недели не мыта — вечера были холодные…

Поэтому, покончив с последним покупателем, Лесли вышла на кухню. Подготовка к пиршеству шла полным ходом — на плите бурлили четыре кастрюли, у разделочного стола, помимо самой Лидии, хлопотали еще две женщины.

Подойдя к хозяйке дома, Лесли тихонько коснулась ее локтя:

— Можно вас на минутку?

— Что случилось? — тревожно вскинулась та.

— Нельзя ли у вас теплой водой разжиться — я голову помыть хочу.

— Ой, да, конечно, — заулыбалась Лидия. — Я сейчас поставлю. А хотите… хотите ванну принять? — радостно выпалила она. — Настоящую!

— Ванну?! — Лесли показалось, что она ослышалась.

— Да, у нас в пристройке ванна есть. Только вы попросите вашего… этого мужчину воды туда из колодца натаскать. А я потом кипятка добавлю.

Когда Лесли, помахивая ведром, вышла на крыльцо, Джедай и дядя Мартин сидели рядышком на ступеньке и о чем-то разговаривали.

— Ну, сторговалась? — обернулся старик. — Присаживайся! А я тут твоему Джеду рассказываю, как нас кабаны одолевают. Приходят на поля чуть ли не каждый день, как к себе домой. Мы уж и ограду укрепляли, и чего только не делали — подкапывают, гады, и грабят все, что могут. И пугала не боятся.

— А чего вы их не стреляете? — невольно заинтересовалась Лесли. — У них же мясо хорошее, — она села ступенькой ниже, повернулась так, чтобы видеть обоих мужчин.

— Ха, думаешь, мы не пробовали? Но они же, сволочи, умные — ближе чем на сотню ярдов к себе не подпускают. А с такого расстояния из дробовика разве что случайно убить можно. Была бы у меня винтовка — дело другое. Вон, я Джеду уже рассказывал, в свое время я на чемпионате флота по стрельбе с дистанции четыреста ярдов первое место занял. Думаю, и сейчас по кабану бы не промахнулся.