Серебряная клятва - [8]
Бились по-настоящему, не щадя: отец так обрушивался на Грайно, словно впрямь желал убить, а воевода так отбивался, словно что-то грозило его жизни. И нападал – рьяно, не помня, что противник – его царь. Они двигались, словно танцуя под нестройную музыку встревоженных вздохов и шепотков. Взлетали над мозаичным полом, будто ни тела, ни доспехи их ничего не весили. Из стен высекались искры, когда очередной удар не встречал ни металла, ни плоти. Грайно всё чаще устремлялся в атаку. Отец отступал. Наконец…
– Папа!
Димира помнит, как испуганно закричала это, когда увидела: палаш коварно обрушился отцу на голову. Но это был самый лёгкий из ударов Грайно, ведь клинок лишь прошёлся играючи по скоморошьей маске. Она треснула вдоль, открыла отцово лицо, разгорячённое и оживлённое. Ответный удар был сильный, пришёлся замешкавшемуся Грайно в корпус, но не лезвием, а ловко, почти молниеносно повернутой рукоятью. Воевода упал, и вот уже клинок отца у его горла, тяжёлый сапог – на вздымающейся груди. Блестели глаза – и те, что прятались за прорезями маски, и те, что глядели сверху вниз с весёлым торжеством. Сомкнулась тишина, но недолго ей было висеть. Отец тишину никогда не жаловал.
– Потешили? – Он обвёл столы взглядом, и все его любимцы, да и все ратные согласно, в несколько дюжин лужёных глоток загомонили:
– Потешили, государь! – И они затопали, заулюлюкали, застучали кубками.
– А вас? – особенно цепко глянул отец на стол гостей. – Славны наши обычаи?
Послы что-то залепетали, видимо, не отойдя ещё от ужасного подозрения, что зазвали их на заранее подготовленное смертоубийство, – хотя некоторые уже посмеивались, цокали языками и даже хлопали. Бояре же, большинство, кроме самых молодых, только губы поджимали. Им никогда не нравились забавы отца; они предпочли бы просто скорее приняться за лебедей и зайцев, кабана и щуку, мирно беседуя и поднимая изредка тосты.
– Потешили… – совсем другим тоном сказал один из сидящих ближе всех, статный, с ранней сединой в тёмных волосах, с хищным носом. – Дотешитесь ещё, грешные.
Царевна поглядела на него искоса и опять стала любоваться отцом. Он сиял, никак не успокаивался, упивался смехом и одобрительными криками. И забавлялся, конечно же, боярским недовольством и посольским недоумением, как и всегда.
– Ты сломаешь ему грудину, Вайго. Прекрати!
Явственно прозвучало это, ведь заговорила мама, и на первом же её слове прочие голоса стали волной затихать. А когда мама выпрямилась, даже воеводы гоготали уже не так лихо. Мама вышла из-за стола, обошла тех, с кем сидела, и спешно проследовала на помост, с тревогой глядя на распростёртое тело. Впрочем…
– Не сломает, царица. Благодарствую, но это не так просто.
Пока она поднималась на возвышение, отец освободил поверженного врага от тяжести своего сапога, и протянул ему руку, и помог встать, и крепко обнял, что-то пробормотав на ухо. Отстранившись, Грайно быстрым небрежным движением снял маску – и алое закапало на самоцветную мозаику. Губы воеводы кровили: видимо, разбил, когда упал, но за кровью была довольная, шальная улыбка. Дерзко глянув на отца, отбросив за плечо длинную чёрную прядь, он произнес:
– Негоже государю нашему за масками прятаться. И вокруг тебя их предостаточно.
Снова услышала царевна сердитый шёпот бояр. Много, много было этого шёпота.
– О чём ты, мой воевода? – Отец прищурился, медленно оглядел залу. – Вижу здесь только самых честных людей, у которых что на лице, то и на сердце.
Ратные снова засмеялись, косясь украдкой на бояр. Грайно вытер кровь с губ, так залихватски, что теперь капли попали прямо отцу на доспехи.
– Все в масках, до единого! Ты приглядись. А ещё лучше пожалуй каждому по чаше вина, маски и спадут. – Он подмигнул. – И мне пожалуй за потеху. Мою маску… – снова он ненадолго спрятал лицо за скоморошьей ухмылкой, – ты хотя бы знаешь. Она никогда не станет другой для тебя, как и твоя – для меня.
– А какую маску носит твоя царица, воевода Грайно? – тихо спросила мама, стоявшая всё это время подле них. – Если ты так зорок, расскажи.
Грозный, открыв лицо, повернулся к ней и ещё раз вытер губы. Она всё смотрела не то с грустью, не то с жалостью, не понять. Смотрела и ждала. Воевода сощурил светлые, серебристые почти глаза, склонился немного ближе, наконец улыбнулся.
– Я не зорок. Но маска твоя, царица, – Луна. Не та, что над Осфолатом красуется, а та, которую солнце затмевает. Редко она сияет, но сияет, и все любуются ею, даже само солнце. Сияй же и ты, царица. Спасибо за твою тревогу.
И он поцеловал протянутую руку окровавленными губами – заалел след на белой коже. Затем, глубоко поклонившись, Грайно первым спрыгнул с помоста и пропал среди раздухаренных, одобрительно ему что-то завопивших воевод. Он не сел сегодня с отцом, а уступил свое место главному из прибывших послов.
Пир продолжился. То и дело мама искала кого-то в толпе, а вот на отца сердилась: не оживилась, когда сказал тост, не танцевала, а только печалилась до самой зари. И не стёрла, так и не стёрла она кровавый поцелуй. Луна. Почему же луна? Как странно воевода её назвал. Какой весь он – странный…
Хотите узнать, как редактировать художественный текст без лишних мучений и даже с удовольствием? С Екатериной Звонцовой вы изучите саморедактуру от стиля до сюжета, доведете до конца задумки, в которых забуксовали, влюбитесь в свои истории заново, а также: • научитесь понимать, что не так с вашим текстом, чтобы это исправить; • узнаете законы, по которым живет русский язык, чтобы не делать ошибок; • ближе узнаете своих героев, чтобы их полюбил читатель; • освоитесь в фэнтези-мире и нарисуете его карту, чтобы не заплутать на волшебных тропинках.
Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.
1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.
Однажды с небес упал человек, обладающий многими знаниями и способный управлять светом. Он способен спасти увядающий мир от напасти Теней, монстров, приходящих с закатом солнца. Все ждут от него именно этого. Но всегда есть одно «но» — этот человек утверждает, что он не должен быть здесь, что ещё слишком рано. А может, уже поздно?
Новогодний подарок))) Зимняя северная сказка по мотивам легенд и преданий жителей Крайнего Севера и Дальнего Востока. В стойбище около Круглого озера умирал старый шаман… Текст под редакцией М. Ровной.
В чудеса нужно верить… но не всегда им можно доверять. Если тебе приоткрылась дверь в этот тайный мир, подумай как следует, прежде чем идти туда. Ведь выхода из того мира может и не быть.
Жизнь Алекса меняется, когда его начинают преследовать постоянные обмороки и провалы в памяти. В это время в Нью-Полисе люди подвергаются атакам Тёмного мира. Его обитатели вернулись через века, чтобы отомстить Земле за изгнание. Тёмному миру противостоит Йеллоу — воин Жёлтого мира, планеты в Альтернативном Пространстве. Алекс понимает, что Йеллоу — это он и ищет других воинов. Осталось только вспомнить, кто есть кто.
Рассказ про то, как во времена, когда драконы правили эльфами и людьми, зародилась любовь между эльфом, который был подданным дракона и плененной эльфийкой, которая не хотела жить под властью драконов. Рассказ входит в антологию «Королевства Эльфов» («Realms of the Elves»), изданную в 2006 г. Редактор: Филип Этанс.
Ивель – падальщица, бунтующая дочь из обеспеченной семьи. Когда в результате трагической случайности погибает её брат, командующий царской армии, Ивель решает во что бы то ни стало овладеть ворожбой и попытаться воскресить его – для этого ей нужно отправиться в далёкие дикие земли. Говорят, Княжествами правит чудовище – Мёртвый князь. Его пытаются сместить с престола: с одной стороны грозят степняки, с другой – проповедники Царства, навязывающие новую веру, с третьей – соседи-князья. Неосторожная ворожба поднимает мёртвых, леса берут свою плату живыми душами, войны вспыхивают то тут, то там, но порой всего несколько решений способны изменить множество судеб.
«В одном из славянских селений жил парень-калека, пока у его дома не остановился странник – убелённый сединами старец». Именно так начинается легенда об исцелении русского богатыря Ильи. Не калики перехожие научили Илью сражаться: старец оказался воином и целителем, исходившим земли Индии и Китая. И учился у него Илья многим искусствам. О юности Ильи Муромца и его таинственном учителе пойдёт речь в «Обращённом к небу», где сказы переплелись с былинами, а былины – с историей древней Руси, где на Киевском престоле сидел Владимир-князь, по степям шастали хазары с печенегами, а в лесу можно было повстречать не только лихих людей, но и Лешего, а то и самого разбойника Соловья.
Моровое поветрие, терзавшее Княжества десять зим назад, вновь набирает силу. Гонец Кречет мчит сквозь владения лесовых, чтобы отыскать знахаря для больного княжича, но находит что-то совсем иное. Некогда гонимая отовсюду гильдия Шутов начинает кровавые набеги на деревни и города, оставляя после себя лишь пепелища. Художник, свечник, сын рыбака и девушка, бегущая от прошлого, оказываются на перепутье, и в какое полотно сплетутся нити их судеб, знает только Господин Дорог.