Серебряная чаша - [53]

2

У Симона было лицо старика, лишь транс, в который он впадал, омолаживал его. Потрясенный собственной смелостью (ведь выступление происходило не где-нибудь, а в самом великом Иерусалиме!), он немного волновался. Тем не менее в его беспокойно бегающих глазах то и дело мелькало выражение непонятной злобы.

Подойдя к большому горшку с землей, Симон бросил в него зерно. Почти тут же оно стало прорастать, а через несколько минут превратилось в деревце с него самого ростом. Но и на этом чудеса не кончились: на глазах у изумленной толпы на ветках дерева появились фрукты. Сначала они были крохотными, а потом, подрастая, налились соком и окончательно созрели. Девушка подошла к дереву, сорвала один из плодов, бесцеремонно оглядела зрителей, столпившихся вокруг помоста. Ее взгляд остановился на одном молодом шейхе, жителе пустыни, у которого был незаурядный нос с горбинкой. Она бросила ему плод и крикнула:

— Если он сладкий, то подумай обо мне.

В это время лежавший на столе серп сорвался с места, взлетел в воздух, словно птица, описал несколько кругов над помостом и стал сам, без помощи человеческих рук, срезать ствол дерева.

Неожиданно Симон подпрыгнул, испустил пронзительный крик и выхватил из пустоты над головой сверкающий меч. Схватив девушку за волосы, он заставил ее встать на колени и опустить голову, а затем точным и резким ударом отсек ей голову. Подняв голову за волосы, он показал ее толпе.

— О Шамриел, — запел он, будто тянул псалом, — повинуйся моим приказам, о ангел-хранитель! Верни эту кровоточащую голову на место и вдохни жизнь в тело моей любимой. О! О! Зебарт, Шамриел!

Голова и тело воссоединились. Симон провел рукой по месту, где меч нанес свой удар, и испустил протяжный вопль. Когда он отнял руки, все следы крови исчезли, а девушка через несколько минут открыла глаза и улыбнулась.

— Слава тебе, Шамриел, — пропел волшебник. — Моя Елена жива.

Ужас и великолепие зрелища исторгли у толпы крик восхищения. Симон протянул меч вперед, чтобы все могли убедиться, что с острого лезвия исчезли все следы крови. Потом он положил оружие на стол и воздел руки, приветствуя зрителей.

— Ну что? — обратился он к толпе. — Видели ли вы когда-нибудь такие чудеса? Как ты себя чувствуешь, Елена? Хорошо?

— Прекрасно, мой господин.

— Тебе было очень больно, когда смертоносное лезвие отделило голову от тела?

— Не знаю. Я ничего не помню.

Симон подал девушке руку, помог ей подняться и подвел к краю эстрады. Елена низко поклонилась, не переставая улыбаться ошеломленной публике. Воцарилась мертвая тишина, будто все ждали чего-то необычайно важного. Затем послышался чей-то хорошо поставленный голос, он был подобен занавесу, который подняли после пролога перед основной частью выступления.

Человек говорил на арамейском языке, но с такой изысканностью, что было ясно, что в быту он не пользовался этим языком.

— Симон, — обратился он с издевкой к волшебнику, — не слишком ли дерзко с твоей стороны показывать фокусы там, где недавно творил чудеса Иисус из Назарета?

Лука вздрогнул и весь обратился в слух.

— Да, я слышал об Иисусе и его чудесах, — ответил Симон. — Кто ж о них не знает.

Тогда человек из толпы с еще большей издевкой задал следующий вопрос:

— И как ты думаешь, эти чудеса — свидетельство божественной силы или их может совершать любой искусный в своей профессии маг, подобный тебе?

— Мне не нравятся слова, которые ты употребляешь. Профессия? Нет, это нечто большее… И с какой стати я должен отвечать на твои вопросы?

— Все заранее подготовлено, — шепнул Лука на ухо Василию. — Уверен, что тот, кто задает эти вопросы, явился прямиком из Храма. Наверняка его послал главный священник.

— Люди утверждают, — продолжал слащавый и ироничный голос, — что Иисус заставлял пламя вспыхивать над головами своих последователей. Рассказывают, что эти ученики — люди из народа, обычные пастухи и рабы, — вдруг начинали говорить на разных языках и сами творили чудеса. А можешь ли ты с помощью своей магии повторить эти чудеса?

Был уже поздний вечер, ночь быстро и неотвратимо опускалась на город. Силуэты Симона и его помощницы понемногу превращались в размытые тени. Но голос волшебника звучал в полумраке громко и ясно.

— Друг мой, кто бы ты ни был, заявляю, что я тоже могу творить такие чудеса.

— Значит, можно считать, что сегодняшний вечер не прошел напрасно. Если я правильно тебя понял, ты можешь сейчас вдавать пламя над головой любого из здесь присутствующих? Повторить чудо Иисуса из Назарета? Так?

— Да.

Вновь воцарилась тишина, которую нарушил сам волшебник.

— Люди, хотите ли вы, чтобы я — Симон из Гитты, доказал вам свою сипу и совершил чудо, о котором сейчас шла речь?

Со всех сторон раздались нестройные голоса. Они кричали на арамейском наречии, но с той же старательностью и четкостью, как говорил предыдущий незнакомец. Эти тоже не были выходцами из народа.

— Да, да! — вопили они. — Покажи нам это чудо! Покажи, Симон из Гитты!

Лука прекрасно понимал, на кого рассчитан этот точно подготовленный удар. Его охватило негодование.

— Они способны на все, — прошептал он своему спутнику. — Как же они ненавидят Его до сих пор!