Серебро закамское - [8]

В последних словах булгарина послышалась неприкрытая угроза. Шаушафар молчал, углубившись в свои мысли. Затем легким наклоном головы поблагодарил булгарина за сказанное и с напускным равнодушием ответил:

— Почтенный брат, передай своим друзьям, что Шаушафар не отправит караван на север и избежит опасностей путешествия.

Вернувшись в отведенную ему комнату, Шаушафар долго не мог успокоиться. Его душила злоба на нечестивых варваров, посмевших ему угрожать.

Он не верил ни одному слову хитрого булгарина об ужасах, ожидавших пришельцев у народа арта.

«Стоит ли опасаться, — думал Шаушафар, — если караван сопровождает отряд сильных и ловких, как барсы, хорезмийских воинов?» Во время прошлой поездки в Булгар этот отряд разграбил у великой реки Итиль несколько лесных деревень, пленив больше десятка сильных высокорослых юношей и синеоких девушек с длинными пышными косами. Их удалось потом выгодно продать на шумном базаре богатого города Герата. Покупатели нашлись сразу. Статных молодых русов купил предводитель гвардейского отряда, увидев их крепкие, как корни дуба, руки. Он похвастался, что в скором времени сделает из них первоклассных воинов.

Воспоминания об удачной сделке несколько отвлекли Шаушафара, но в глубине души росли страх и беспокойство. Он знал, что булгарские купцы никому не уступают в коварстве и найдут способ уничтожить весь его караван, если будут нарушены их торговые интересы.

Шаушафару отчетливо вспомнилось таинственное исчезновение большого каравана знакомого хорезмийского купца, ушедшего на север по Большой реке. Прошло не больше месяца с выхода этого каравана из Булгара, как в город вернулся один из его местных проводников. Глаза его горели лихорадочным блеском на исхудавшем лице. С плеч свисала порванная в клочья одежда. На вопросы отвечал скупо и неохотно. Он постоянно озирался по сторонам, как будто боясь увидеть чье-то знакомое лицо. Наконец, удалось допытаться у него о случившемся.

Караван остановился на очередной ночлег в небольшой лощине, почти свободной от леса. То в одном, то в другом месте люди зажигали костры, ставили палатки и строили навесы для сторожевых постов. Скоро по лагерю разнесся запах жареного мяса, щекочущий ноздри голодных людей. От костров неслись звуки унылых песен.

Вдруг со стороны одного сторожевого поста раздался крик человека, оборвавшийся на высокой ноте. Хотя с других постов не слышалось ни звука, лагерь тревожно замолк, и только звякнуло в разных местах оружие, за которое схватились воины.

Прошло не больше минуты, и все стало ясно. На гребне лощины, с трех ее сторон сомкнулись конные отряды с тяжелыми копьями наперевес, направленными в сторону каравана. Кольчуги и шлемы всадников горели в багровых отблесках заката. Опущенные забрала скрывали их лица.

Люди из каравана, чувствуя смертельную опасность, начали медленно смыкаться, образуя круговую защиту. Пришельцы не мешали этому, как будто сдерживаемые чьей-то властной рукой. Прошло еще несколько минут, и они в страшном молчании лавиной двинулись на окруженных. В первом же натиске погибла почти половина защитников каравана. Другие продолжали сечу, не ожидая пощады от жестокого врага. Скоро было покончено и с ними.

В стлавшихся по земле сумерках лежал разгромленный лагерь хорезмийцев. Только проводник, раненный в руку, избежал смерти. Он упал рядом с конем и притворился мертвым.

Вдруг неподалеку он услышал чей-то знакомый голос. Осторожно приоткрыв глаза, он посмотрел в ту сторону. Там находился во время боя всадник, наблюдавший за всей схваткой со стороны. Он распорядился сбросить трупы в реку.

При виде этого человека проводник едва не потерял сознание от ужаса. Это был тот самый купеческий старшина города Булгара, который дружески прощался с хозяином каравана перед отъездом на север.

Спешившиеся по приказу старшины всадники сбрасывали убитых в холодные воды реки. Туда же бросили раненого проводника. Он погрузился в воду. Руку обожгло, как каленым железом. Опасаясь погони, он медленно загребал воду одной рукой и бесшумно проплыл около сотни метров вниз по реке. Здесь он вылез на песчаную отмель и, прислушиваясь к малейшему звуку со стороны побоища, углубился в лесную чащу.

Через много дней проводник добрался едва живой до Булгара, но не осмелился назвать имя главаря шайки, разгромившей караван. Спустя некоторое время беднягу нашли в придорожной канаве со сломанной шеей.

Тайна так и не была раскрыта, но Шаушафар подозревал, чьих это рук дело. Поэтому он не пренебрег скрытой угрозой булгарина и, смирив ярость, оставил затею с посылкой каравана в лесную страну.

Шаушафар хлопнул в ладоши, и в комнату вошел слуга.

— Иди к Хусейну и скажи, что я приглашаю его к себе.

Хусейн находился со своим отрядом в том же караван-сарае и, не заставив себя ждать, скоро был уже в комнате Шаушафара. После взаимных приветствий Хусейн уселся поудобнее на подушках и спросил:

— Зачем я нужен тебе, почтенный купец?

Шаушафар посмотрел испытующе на Хусейна и ответил:

— Я хочу предложить одно выгодное, но очень опасное дело.

— Разве ты не знаешь, что скоро мы должны вернуться в Иран? Мой повелитель ждет нашего отчета.