Серебро и свинец, иной вариант - [34]

Из двадцати человек, набившихся в грузовой отсек "Си Найта", относительно невредимыми из изувеченного корпуса выбралось восемь. Еще шестерых вытащили и уложили на расстеленных поверх травы скатках.

Дуглас не относился ни к первой, ни ко второй группе. Хотя сознание из него вышибло еще до падения, очнулся он довольно быстро и помогал извлекать товарищей из воняющих тлеющей краской обломков, не обращая внимания на ломящую боль в висках. Правда, когда настал черед вытаскивать из вертолета тела, морпех все же сомлел. Пошатываясь, он отошел в сторону, и его стошнило. Пошарив на поясе, Дуглас нащупал флягу и в три глотка осушил наполовину. Легче не стало, но кислый привкус во рту немного отступил. Наверху, там, где колыхались потревоженные падением вертолета ветви, шумел ветерок, но в нижний ярус леса его дуновение не проникало, и высушить заливавший Чарнса холодный, липкий пот было нечему.

Возможно, если бы сержанта Клелайна не было среди тех, кого товарищи Дугласа вытаскивали в последнюю очередь, события могли бы обернуться иначе. Но сержант лежал со свернутой шеей — "Ал-лабама, — мстительно подумал по этому поводу Чарнс, — шея бордовая…". Капрал Пауэлл, которому полагалось бы принять командование взводом, скрежетал зубами и непроизвольно дергался, несмотря на морфий, пока один морпех держал его за плечи, а второй накладывал шину на переломанную голень. На добрых четверть часа взвод остался без командования. Солдаты оказывали посильную помощь товарищам, кто-то настороженно озирался, но никому не пришло в голову отдать приказ уйти с места аварии или занять круговую оборону. Впрочем, это едва ли сделал бы и ныне покойный сержант.

Лес окружал место падения "Си Найта" даже не сплошной стеной — это было бы понятно и хоть как-то соотносилось бы с понятиями Дугласа Чарнса о джунглях (раз это дикая страна, то в ней должны быть джунгли — так он считал, поскольку это было разумно, а разумное мнение морпех очень уважал). Великанские стволы местных секвой торчали из земли, как высотки, и нормальные деревья служили им чем-то вроде подлеска, в котором, в свою очередь, был собственный подлесок, правда, не очень плотный — если постараться, можно выбрать место с хорошим обзором. Но вот деревья эти были самые обычные — клены, дубы, какие-то еще, знакомые Чарнсу только на вид,

— и подлесок самый нормальный, из молодых деревец, ежевики (или малины? черт ее поймет, пока не созрела) и прочего в том же духе. Обыкновенный лиственный лес, если бы не покрытая корой почти прямая стена, у которой дотлевали обломки вертолета.

— Взво-од! — Это уже капрал Пауэлл, бледный, слегка не в себе от морфия и с трудом опирающийся на плечо Хэнка Батлера.

"Что за дела? — пожаловался судьбе Чарнс. — Почему в каждом взводе есть свой Хэнк? Куда ни плюнь, попадешь в Хэнка. Откуда их развелось-то столько?" Он представил себе конвейер, штампующий исключительно Хэнков, и ухмыльнулся про себя. Батлера он не жаловал за глупость и исключительную преданность любому начальству, а Пауэлла — за избыточное, по мнению рядового Чарнса, самомнение. Вот полезут из кустов местные вьетконговцы, тогда этот молокосос поймет, кто умный, а кто дерьмо.

— Слушай мою команду!

Что именно хотел приказать взводу Пауэлл, так и осталось невыясненным. В густом малиннике что-то резко щелкнуло, и свистнула в воздухе стрела.

Серые перья проросли не в груди Пауэлла, как понадеялся было на какую-то долю секунды Чарнс. Стрела вошла точно в глаз Хэнку. Батлер упал первым, на долю секунды опередив матюгнувшегося от боли капрала.

Как и следовало ожидать, взвод отреагировал на угрозу однозначно. Кто-то принялся молотить по кустам с бедра, кому-то хватило ума залечь и продолжить подавлять вражеский огонь из этого положения. Дуглас Чарнс поступил еще умнее. Он не стал зря тратить патроны, а вместо того тихонько пополз к краю поляны, раскинувшейся вокруг секвойи.

Стоящих выбили первыми. Автоматные пули прошивали малинник, разбрызгивая зеленое крошево, а стрелы летели со снайперской меткостью, и каждая находила цель. Чарнсу, в перестрелке участия не принимавшему и оттого сохранившему холодный рассудок, было видно, что лучник не один, что засел противник крепко, а огневые точки расположены сектором.

"Э-э, — подумал Дуглас. — Плохи наши дела". Будь дело где-нибудь во Вьетнаме или какой Либерии, он бы не раздумывая сделал ноги. Но тут… до базы миль эдак двадцать. По незнакомому лесу, где лучники сидят. Дороги нет. Компас не пашет. Народ дикий. Вьеты, конечно, чурки еще те, но следопыты из них — дай бог! Да и… Чарнс покосился на секвойю. Если у них такие елки, какие же тут белки?

А положение складывалось глупое. Пока лучники сидят в кустах, морпехам остается жевать травинку и копать траншею животом. Но и чурки выйти на поляну не могут — положат их из эм-шестнадцатых и имени не спросят! Даже самые глупые из ребят это поняли, так что стрельба прекратилась — патронов немного, беречь надо.

— Козлы, — прохрипел Пауэлл. Чарнс сначала не понял, к кому это, но капрал объяснил: — Хоть бы разговорник местный дали, суки. Вот как им крикнуть: "Не стреляйте!"