Серебро и свинец, иной вариант - [22]

Мать тоже была не против, ну а уж дед…

Дед, похоже, и в мыслях не держал, что он поступит как-то иначе.

Алекс живо припомнил, как он, десятилетний пацан, зябко поеживаясь, осторожно ступает по бриллиантово сверкающей утренней траве, а дед идет рядом, в своих старых, давно уже забывших первоначальный цвет спортивных штанах, генерал-майор КГБ в отставке, упорно именующий себя: "бывший полковник бывшего СМЕРШ", и вдруг — р-раз, толчок в плечо, левый кувырок, перекат, колено прихватить, корпусом оттолкнуться — и, словно мячик, отскакиваешь от земли, готовясь издать радостный вопль: "Получилось!", но дед уже рядом, и новый толчок, в грудь, вроде бы такой несильный, а падаешь от него на спину…

Все случилось настолько быстро, что почти никто из разведчиков, даже те, кто шел рядом, не успел толком ничего разглядеть. Просто была черная дыра под корневищем, и вдруг из этой дыры на свет божий ринулось что-то побольше белки, поменьше барсука, черно-рыже-серое, с длинным пушистым хвостом, сигануло на грудь Фатееву, сбив его при этом с ног, пробежало по упавшему и исчезло в кустах. Даже дикий, короткий взвизг издал, как выяснилось, сам Фатеев.

Группа дернулась было в стороны, пытаясь с ходу наладить круговую оборону — десятки тренировок вбили эту привычку на уровень безусловных рефлексов, но почти сразу же опомнились и сгрудились вокруг упавшего, не опуская, впрочем, нацеленных на лес автоматов.

— Сука! — выдохнул Фатеев, пытаясь встать, точнее, выплыть из лужи жидкой грязи, в которую свалил его обезумевший белкорундук. — Да я эту тварь…

Он попытался с ходу вытянуть из грязи рюкзак, но тот, судя по затрещавшим лямкам, засел хорошо.

— Да я его сейчас в клочья… — Рука Фатеева начала опускаться к гранатному подсумку.

— Отставить! — Старший лейтенант поспел как раз вовремя, чтобы предотвратить грубейшее нарушение режима маскировки.

— Что произошло?

— Да тут, товарищ ста…

— Я своими глазами видел…

— Всем молчать! — коротко бросил лейтенант. — Фатеев, докладывайте.

— Какая-то су… — Фатеев наконец сумел выбраться из лужи. — Простите, товарищ старший лейтенант, какая-то вконец охреневшая местная животная выскочила во-он из той дыры, врезала мне под дых, сбив таким образом с ног, и скрылась во-он в тех кустах.

— Преследование организовать, — вставил неугомонный Ползин, — к сожалению, не удалось.

— Рядовой Ползин!

— Так точно, тов-стар-лей. Два наряда вне очереди.

Старший лейтенант, присев на корточки, внимательно изучил указанную дыру, после чего перевел взгляд на двухметровую фигуру топтавшегося рядом Фатеева.

— Значит, говорите, сбила с ног неожиданным ударом в живот? — вкрадчиво переспросил он.

— Так. — Фатеев шумно сглотнул. — Точно. Я ж говорю — вконец охреневшая зверюга. То ли со страху ополоумела…

— Она того, — шепнул Ползин, прикрывая рот ладонью, — обкурилась у себя в дупле.

— Ага, — так же шепотом отозвался один из разведчиков. — И вообразила себя кабаном.

— Продолжать движение!

Ровно через двести пятьдесят шагов сержант Беловский услышал над собой громкое хлопанье крыльев и поднял голову.

Откуда-то сверху прямо на него падала, растопырив крылья, огромная черная тень.

Будь сержант хотя бы охотником, он бы, без сомнения, умел опознать в птице обыкновенного крупного глухаря, но Беловский до призыва жил в городе и птиц крупнее вороны видел исключительно по телевизору да — два раза в жизни — в зоопарке. В любом случае на орнитологические искания времени у него уже не оставалось.

Птица преодолела уже половину расстояния, отделявшего ее от распахнутого рта сержанта, когда рядом с Васькой Сошниковым негромко хлопнуло.

Обернувшись, Сошников сумел каким-то невероятным способом увидеть и запечатлеть в памяти одновременно две картинки — как замерла в воздухе, натолкнувшись на нулю, птица и как из черного отверстия глушителя струился вверх тонкий синеватый дымок.

А потом лесную тишину разорвал треск пулеметной очереди. Дмитрий "Джон" Малов стрелял, стоя в классической стойке героев вражеских боевиков — уперев приклад в бедро. Пэ-ка трясся, торопливо заглатывая ленту из короба и плюясь гильзами на враждебный лес.

Очередь длилась, казалось, бесконечно — секунду, две, три. Наконец пулемет замолк. В наступившей тишине был отчетливо слышен стук падающей откуда-то с самой верхушки ветки. Она падала невыносимо долго, стукаясь по дороге к земле обо все другие ветки, и с хрустом шлепнулась в двух метрах от продолжавшего стоять с задранной головой и разинутым ртом сержанта Беловского.

Сержант опустил голову, сплюнул окровавленное перо, медленно поднял руку, вытер рукавом лицо и с ненавистью посмотрел на Малова.

— Джон, ты падла! — с чувством сказал он. — Вернемся на базу — ты мне все это отстирывать будешь.

— Птичку, — дурашливо всхлипнул Ползин, — жалко.

— А жирный небось глухарюга был, — предположил кто-то тоскливо.

— Ну… — медленно произнес старший лейтенант, глядя на последние кружащиеся в воздухе перья. — Теперь разве что на бульон.

— А ловко он его срезал, — прошептал Сошников Алексу. — Навскидку — бах, и готово.

— Не нравится мне все это. — Алекс присел, не глядя потянулся за автоматной гильзой. Черный цилиндр глушителя при этом был направлен на ближайшие кусты. — Такое поведение, — уголки его губ слегка приподнялись, — не является типичным для подобных животных.