Сердцеед - [29]

«Ну, разве не глупо стремиться к этому?» — ворчала она на себя. Ведь в замке Крискерри она только служащая, и внутрисемейные отношения — не ее ума дело.

Смирившись с тем, что нынешним вечером она никаких новых ответов на вопросы о таинственном хозяине замка не получит, Виктория дополнила свой скромный наряд золотой цепочкой и гармонирующими с ней серьгами. Итак, она была готова спуститься в столовую.

Стремясь показать, что недавняя беседа не оставила у нее никаких неприятных чувств, она решила сначала посетить О'Хари. Войдя в уже знакомый коридор, Виктория в душе надеялась, что Хантер передумал и станет убеждать ее остаться с ним.

Однако женский смех… и смех Хантера остановили ее перед открытой дверью.

— С учетом ее внешности вы могли бы поступить гораздо хуже, — сказал женский голос, когда смех умолк.

— Судить об этом предоставляю вам! — весело ответил О'Хари. — Но для этого совсем не достаточно иметь длинные ноги и хорошие результаты на треке.

Будучи слишком заинтригованной, чтобы уйти, и слишком возбужденной, чтобы войти в комнату, Виктория на какой-то момент заколебалась. Сегодня Хантер поставил ее в неловкое положение, по меньшей мере, один раз. Почему бы ей не отплатить ему тем же — хотя бы для того, чтобы выяснить, с кем он беседует и о ком они говорят?

Вновь обретя спокойствие, Виктория переступила порог и увидела молодую блондинку, которая сидела на краю кровати Хантера.

11

Низвергающийся каскад пушистых волос… Именно он воскресил мысли, которые Виктория до сих пор подавляла в сознании, — мысли о существовании женщины, играющей в жизни Хантера О'Хари знаменательную роль. «Это и есть девушка с фотографии на письменном столе», — решила она, охваченная неведомыми эмоциями, которые вдруг пробудились в ней при виде этой пары.

А потом девушка обернулась.

— Простите, что помешала вам, — торопливо извинилась Виктория.

Она была поражена: покрытое летним загаром лицо оказалось совсем не тем, которое она ожидала увидеть. В то время как девушка на фотографии излучала наивность и юношеский оптимизм, на лице владелицы великолепных волос лежала печать проницательности и искушенности, которые приходят только с годами и опытом. Глаза и рот тоже были другими: глаза опушены густыми черными ресницами, губы приоткрыты настолько, что можно было увидеть дефект — правда, довольно обаятельный — расщелину между передними зубами. «Она не ослепительно хороша, — подумала Виктория, — но уверена в себе и привлекательна. Даже платье — стильное и дорогое — говорит о ее индивидуальности».

— Слушаю вас, — сказал Хантер, ожидая, что Виктория объяснит свое появление.

— Я шла на обед, — моментально сымпровизировала она, радуясь тому, что унаследовала этот, пусть и крошечный, талант от Мэрсайн, — и хотела узнать прежде, чем уйду, не нужно ли вам что-нибудь?

— Разве уже пора? — спросила блондинка, отодвигая манжету, чтобы проверить время.

— Нет, ничего не нужно. Будем считать, что рабочий день закончился, — поблагодарил Хантер Викторию. — Кстати, вы еще не знакомы с Деборой?

Блондинка тут же привстала с кровати О'Хари.

— Дебора Шедмур, — представил ее Хантер. — Вы, вероятно, слышали о ее отце — Энтони Шедмуре?

Еще задолго до прихода в политику Виктория усвоила от своих родителей, сколь важно для поддержания интеллигентной беседы знать понемногу обо всем. И если Мэрсайн выслушивала имена знаменитостей лишь для того, чтобы тут же забыть их, Виктория заносила их в компьютер своей памяти.

— Энтони Шедмур? Кто же не слышал о нем? — воскликнула она, отвечая на неожиданно горячее рукопожатие Деборы. На шести «Кентуккских дерби» и в два раза большем числе других известных скачек чистокровки, выведенные на коннозаводе «Шедмур филдс», завоевали завидный набор чемпионских титулов. В ответ на сопровожденное похвалой упоминание последнего принадлежащего Шедмуру победителя соревнований гостья О'Хари довольно кивнула.

— Виктория работала в офисе Хофферта, — продолжил О'Хари, и блондинка тут же выразила соболезнование по поводу исхода последних выборов.

— Папа считал Лэрри едва ли не лучшим конгрессменом, — сказала Дебора.

— Полагаю, он был искренен, — высказал свое мнение Хантер. — Ведь он даже не пытался продать ему хотя бы одну из своих лошадей. — Замечание это явно содержало какую-то непонятную для непосвященных шутку, поскольку Дебора тут же рассмеялась. — Поверьте мне, это действительно так, — уверил Хантер Викторию. — У его дочери необычайный талант убеждать людей.

Виктория призадумалась над смыслом последнего замечания, вслух же спросила, занимается ли лошадьми Дебора.

— Боюсь, что надежной карьеры и обеспеченности это занятие не сулит, — вздохнула Дебора, повернув голову и бросив взгляд на Хантера. Между тем луч ближайшего светильника замерцал на бриллиантах в ее ушах. На крупных бриллиантах.

— Я же не сказал твердое «нет»! — отреагировал он. — Я просто сказал, что откладываю решение и сообщу его вам позже.

Дебора рассмеялась.

— Почему бы мне тогда после обеда не зайти к вам и не узнать его?

— А если я отвечу «может быть?»

— Папа не заключает сделок в режиме «может быть», — живо сообщила она. — Лошадь Пирожок Салливэна и так продается по дешевке.