Сердце змеи - [18]

Подобный обмен веществ дает в полтора раза больше энергии, чем земной с его кислородной основой. Не мудрено, что он послужил для развития высшей мыслящей жизни. Но диалектически большая активность фтора по сравнению с кислородом требует и более сильной радиации светила. Чтобы лучистая энергия была в состоянии расщепить молекулу фтористого водорода в растительном фотосинтезе, нужны не желто-зеленые лучи, как для воды, а лучи более мощных квант, голубые и фиолетовые. Очевидно, что светило чужих – голубая высокотемпературная звезда.

– Противоречие! – вмешался в разговор вернувшийся из мастерской Тэй Эрон. – Фтористый водород легко превращается в газ.

– Да, при плюс двадцати градусах, – ответил, заглядывая в справочник, Кари.

– А замерзает?

– При минус восьмидесяти.

– Следовательно, их планета должна быть холодной! Это не вяжется с голубой горячей звездой.

– Почему? – возразил Яс Тин. – Она может быть удалена от светила. Океаны могут находиться в умеренных или полярных зонах планеты. Или…

– Вероятно, может быть еще много «или», – сказал Мут Анг. – Как бы то ни было, звездолет с фторной планеты перед нами, и мы скоро узнаем все подробности их жизни. Важнее сейчас понять другое: фтор очень редок во Вселенной. Хотя последние исследования передвинули фтор с сорокового по степени распространения места на восемнадцатое, но наш кислород занимает во Вселенной третье место по общему количеству своих атомов после водорода и гелия, а уже за ним следуют азот и углерод. По другой системе подсчета кислорода в двести тысяч раз больше, чем фтора. Это может означать только одно: планет, богатых фтором, чрезвычайно мало в космосе, а планет со фторной атмосферой, то есть таких, на которых долго существовала растительная жизнь, обогатившая атмосферу свободным фтором, и совсем ничтожное число, исключение из правила.

– Теперь мне понятен жест отчаяния у командира их звездолета, – задумчиво произнесла Афра Деви. – Они ищут себе подобных, и их разочарование было очень сильно.

– Если очень сильно, то, значит, они ищут давно и, кроме того, уже встречались с мыслящей жизнью…

– И она была обыкновенная, нашего типа, кислородная, – подхватила Афра.

– Но могут быть и другие типы атмосферы, – возразил Тэй Эрон, – хлорная, например, или серная, еще сероводородная.

– Не годятся они для высшей жизни! – торжествующе воскликнула Афра. – Все они дают в обмене веществ в три и даже в десять раз меньше энергии, чем кислород, наш могучий живительный кислород Земли!

– Только не серная, – пробурчал Яс Тин, – у нее энергия одинакова с кислородом.

– Вы подразумеваете атмосферу из сернистого ангидрида и океан из жидкой серы? – спросил Мут Анг.

Инженер согласно кивнул.

– Но ведь в этом случае сера заменяет не кислород, а водород нашей Земли, – нахмурилась Афра, – то есть самый обычный элемент космоса! Вряд ли редкая во Вселенной сера сможет быть частой заменительницей водорода. Ясно, что такая атмосфера – явление еще более редкое, чем фтор.

– И лишь для очень теплых планет, – ответил Тэй, листая справочник, – океан из серы будет жидким только выше ста и до четырехсот градусов тепла.

– Мне кажется, что Афра права! – вмешался командир. – Все эти предполагаемые атмосферы – слишком большая редкость по сравнению с нашей стандартной из наиболее распространенных в космосе элементов. Это не случайно!

– Не случайно, – согласился Яс Тин. – Но случайностей в бесконечном космосе немало. Возьмем нашу «стандартную» Землю. На ней да и на соседях ее – Луне, Марсе, Венере – много алюминия, вообще редкого во Вселенной.

– И тем не менее найти повторения этих случайностей в той же бесконечности – дело десятков, если не сотен тысячелетий, – угрюмо сказал Мут Анг. – Даже с пульсационными звездолетами. Если они ищут давно, то как я понимаю их!

– Как хорошо, что наша атмосфера из самых обычных элементов Вселенной и нас ждет встреча с великим множеством подобных же планет! – сказала Афра.

– А впервые встретились с отнюдь не подобной! – отозвался Тэй.

Афра вспыхнула и только собралась возразить, как явился химик корабля с докладом, что прозрачный щит готов.

– Но мы можем войти в их звездолет запросто в космических костюмах? – осведомился Яс Тин.

– Так же, как и они в наш. Вероятно, состоится не один обмен визитами, но первые знакомства начнем с показа, – ответил командир.

Астролетчики закрепили прозрачную стену на конце передаточного рукава, а белые фигуры чужих начали ту же работу в своей галерее. Затем земляне и чужие встретились в пустоте, помогая друг другу скреплять распоры и переходную раму. Поглаживание по рукаву скафандра или по плечу – жест нежности и дружбы был в равной мере понятен тем и другим.

Грозя рогообразными выростами головных раковин, чужие пытались рассмотреть лица землян сквозь дымчатые шлемы. Но если головы земных людей были видны сравнительно отчетливо, то слабо выпуклые передние щитки шлемов чужих, укрытые под шипастыми навесами «раковин», оставались непроницаемы для земных глаз. Только безошибочное человеческое чутье говорило, что из этой темноты следят внимательные глаза, напряженно и доброжелательно.